Когда я, наконец, добрался до нужного мне офиса, единственное несоответствие, которое я у них обнаружил, было допущено по вине человека, ответственного за проведение аудиторской проверки. Он сказал мне, что они с управляющим отелем договорились, что нам выдадут два счета: тот счет, на котором была указана меньшая сумма, мы должны были оплатить, а по другому счету, где была указана бо́льшая сумма, нам по возвращении должны были возместить расходы. Я не собирался проделывать эту обманную операцию, решив, что всем моим махинациям пришел конец еще после эпизода с кражей на заводе шариковых подшипников. Мне сказали, что я должен согласиться, потому что иначе в главном офисе могут заметить несоответствие в моем счете и в счетах, предъявленных моими коллегами. У меня не было ни малейшего желания следовать примеру своих коллег, но я не собирался быть замешанным в этом темном деле. В итоге нам удалось найти компромисс, и меня поселили в более дорогом отеле.
Именно к этому времени относится моя первая попытка отказаться от курения.
Я не брал в рот сигареты с тех пор, как в 10-летнем возрасте впервые попробовал курить. В тот день мы с двумя мальчишками с улицы на троих выкурили пачку дешевых сигарет «Вудбайн». Я пытался сделать вид, что мне очень понравился вкус сигарет, но на самом деле, вдыхая табачный дым, я еле сдерживался, чтобы меня не стошнило. Если бы на месте оставшихся трех сигарет у нас были апельсины, то мы бы подрались из-за них, но вместо этого каждый из нас проявлял небывалую щедрость, уступая свою сигарету другому.
Этот эпизод должен был бы на всю жизнь отучить меня от курения, но, как и большинство людей, я недооценил силу никотиновой зависимости. Первый раз я подсел на сигареты, когда с заядлым курильщиком Роном Гейзи мне пришлось проводить аудиторскую проверку одной фирмы в Бигглсуэйде. Каждый раз, закуривая сигарету, он предлагал закурить и мне, и я каждый раз напоминал ему, что я не курю. У Рона был очень проницательный ум. И хотя никто не мог упрекнуть его в рассеянности, он почему-то всегда забывал о том, что я не курю. Не думаю, что он намеренно пытался научить меня курить, и до сих пор я так и не могу понять, что это было – просто вежливость или же он тем самым пытался избавиться от чувства неловкости, которое испытывают курильщики-одиночки в окружении некурящих людей. В результате я не устоял. Аудиторская проверка проходила неважно, и я счел это проявлением солидарности по отношению к коллеге и тоже закурил. Я чувствовал, что Рону нужен был друг, который разделил бы его страсть к курению. В свою очередь Рон, казалось, очень ценил это мое проявление солидарности и продолжал предлагать мне сигарету за сигаретой. Постепенно сигареты перестали вызывать у меня отвращение, и я стал курить их гораздо чаще. Я думал, что научился справляться с этой зависимостью, потому что у меня не было чувства удовольствия от курения или ощущения опасной зависимости от этого. Но однажды утром, когда я по обыкновению взял у Рона очередную сигарету, он вдруг пошутил: «Ты опять стреляешь у меня сигареты! Когда же, наконец, ты купишь свои?»
