Рассмеявшись, я побежала на сцену. Увидев меня, публика взревела. Карась, довольно улыбаясь, сидел с таким видом, словно аплодисменты относились к нему. «Ну, погоди же», – мстительно подумала я и, глядя совсем в другую сторону, начала петь. Что-то сказав Макару, Карась пересел за свободный столик, но я упорно продолжала делать вид, что не замечаю его. Каждый раз, когда я поворачивалась в танце, Карась посылал мне воздушные поцелуи, поднимал наполненный шампанским бокал и без конца поправлял «бабочку», которая, к слову сказать, шла ему примерно так же, как бегемоту трусы…
После первой же песни посыпались подарки. Деньги мы обычно делили на весь коллектив, цветы я оставляла себе. В этот раз подарили еще и коньяк. С трудом дождавшись получасового антракта, я выскочила за кулисы и, размахивая бутылками, громко закричала:
– Несите рюмки, я угощаю! Подтягивайтесь все, кто любит выпить на халяву в рабочее время!
– Широкая ты натура, Веруня, – подмигнул мне вездесущий Максим. – Напиток дорогой, благородный, могла бы и зажать!
– А, ладно, – беспечно ответила я, разливая коньяк по рюмкам. – Одной пить неохота, да и сопьюсь быстрей!
– Верка, ты какого черта мне народ спаиваешь? – раздался за спиной грозный голос Карася. – Я же сказал, что буду штрафовать любого, кто в рабочее время пьет. Ты, между прочим, не исключение!
Собравшиеся вокруг меня официанты моментально испарились.
– Извини, – пожала плечами я и, прихватив неоткупоренную еще бутылку, пошла в гримерку.
Карась с виноватым видом поплелся за мной.
– Верунь, ты не обижайся! – заканючил он. – Мне же надо перед коллективом марку держать, чтобы никто не подумал, что я на твои сиськи повелся. Ты тоже хороша… Наводишь смуту в рабочее время… Тут и так народ не просыхает, зачем им лишнее-то?
Сунув подаренную бутылку в комод, я посмотрела на «бабочку». Перехватив мой взгляд, Карась с гордостью поправил ее.
– Верка, тебе нравится? – спросил он.
– Ты где такой размерчик нашел?
– Какой?
– Чтоб на шею твою бычью налезла.
Карась, сделав обиженное лицо, обнял меня за талию:
– Верунь, как твое ухо?
– Заживает потихоньку. А если бы ты мне сосуды порвал? Так, между прочим, и умереть можно!
– Верунь, я больше тебя пальцем не трону. – В голосе Карася зазвучали непривычно теплые нотки. Ты только насчет денег больше не выступай. Ты и так нормально получаешь. Я же не спрашиваю, сколько тебе чаевых перепадает. Я на эти деньги и претендовать не буду…
– Павел с тобой? – перебила я его.
