В первый день съемочная площадка должна была представлять собой дом Марико в Токио. Стюарт Вайс, художник-постановщик, сделал нечто весьма отдаленно напоминающее японскую комнату. Она выглядела скорее как роскошный ресторан в Чайна-тауне — с дурацкими красными фонариками и прочей восточной дребеденью. Японские рабочие, которые ставили декорации, были слишком вежливы, чтобы делать замечания. Если это то, что иностранцы хотят, то они это и получат. Ёсико сказала Фуллеру, что декорации выглядят очень странно. Фуллер ответил, что это его вполне устраивает.
— Ширли, — сказал он, — не забивай свою хорошенькую головку всей этой чепухой. Кино будут крутить в Иллинойсе, а не в Йокогаме.
— Но господин Адлер сказал, что…
— Мне плевать, что сказал господин Адлер. Не он кино снимает. Я снимаю. И говорю, что меня это устраивает.
Сказать, что Ёсико и Боб Стэк не очень нравились друг другу, значит выразиться слишком мягко. Она его на дух не выносила. Я так и не понял почему. Он был слегка занудный, это правда, и все время рассказывал о своей маме в Лос-Анджелесе. И хотя в его карьере случались крутые взлеты — он был первым мужчиной, который поцеловал Дину Дурбин на экране, — романтическим персонажем он все-таки не являлся. Ёсико любила мужчин, которые поднимали вокруг нее шумиху. Вот Боб Райан — тот шумиху устраивал несусветную. Она жаловалась мне, что Боб в нее по уши влюбился, хотя, по-моему, это ее совершенно не трогало. Скорее даже наоборот. Да и вообще-то Боб, истый католик и человек женатый, не имел репутации неотразимого сердцееда. Но за Ёсико мотался, как кобель за сучкой. Однажды я застал его, когда он барабанил в дверь ее гримерки и орал:
— Ширли, но я же люблю тебя!
Выглядело весьма непристойно.
Но Ёсико была профи. Я смотрел, как снимали знаменитую сцену со Стэком в китайском ресторане, который должен был изображать ее апартаменты. Он лежал на животе, на нем было нечто вроде черного похоронного кимоно с голыми плечами, а она, в ярко-красном кимоно, более подходящем для девицы из бара, чем для скромной молодой женщины, массировала ему спину.
— Где ты этому научилась? — мурлыкал он.
>Ёсико. В Японии каждая девочка с самого раннего возраста знает, как доставить мужчине удовольствие.
>Стэк. А что в мужчине нравится японской женщине? Широкие плечи? Мускулы?
>Ёсико. Не-е-е-т.
>Стэк. А что заставит японскую женщину захотеть… (Ёсико что-то шепчет ему на ухо). Что?
>Ёсико. Брови. В Японии женщины находят брови очень романтичными.
