Обаятельный, видимо, мужчина. Да и как не уважать: лицо с особыми полномочиями, то ли инспектор из Москвы, то ли ревизор. Кто именно — никто не знал. Но уважать себя заставил — непринужденно как-то. Внушал доверие — и тем, и этим, и третьим, что в условиях тогдашней Польши, вакханалии предательств, повальных обысков и арестов, взаимной слежки и той охватившей всех нервозности, когда дружеские рукопожатия и приемы рукопашного боя мало чем разнились, — в Польше того времени такое расположение к себе могло быть признаком только силы. Командир РККА Калугин был здесь как дома, а родом ведь из Донбасса, чин — капитан, род войск — артиллерия, 1131-й полк 6-й армии. В плену с мая 1942 года, тяжелое ранение под Харьковом не дало возможности сражаться с подлыми немецко-фашистскими захватчиками до последней капли крови. С сентября того же года — в Люкенвальде (Германия), вступил в РОА, лелея надежду помочь Родине одолеть врага, пребывая в его стане того. Учился на курсах пропагандистов (при министерстве Геббельса) в Германии 1942 года, да еще и раньше, в Советском Союзе, тому же обучился, — там и там, судя по разухабистой манере агитации, нахватался приемов доверительного общения… Завел дружбу с Бушмановым из окружения Власова, и Бушманов, преподаватель академии в прошлом, одобрил его стремление пакостить немцам. Чем Калугин и занялся, после курсов посланный в лагерь (Саксония) для военнопленных, оттуда переведен в Ченстохов, где установил связь с партизанами. Им он и вложил в память свою версию о том, где воевал, как пленен был, в каком лагере бедствовал, кто его завербовал, чтоб перевербовать. Какую версию изложил он позднее советской контрразведке — только оная контрразведка и знает, где-то в архивах ее пылятся материалы допросов, а те, понятное дело, все подогнаны под злобу дня, насущный момент, указания свыше и пристрастия следователя.
Но поляки поверили — не сразу, после тщательных проверок и наблюдений. Польша была поделена Армией Людовой и Армией Крайовой на округа, в Ченстоховском округе АЛ верховодили коммунисты, подбиравшие ключи к власовцам. Тут-то и сделал им шаг навстречу капитан РОА, не постеснявшийся прийти на явку в офицерской форме и хорошо вооруженным. Кое на кого из мужчин это подействовало, женщины же всегда к таким испытывают слабость: мужчина с пистолетом — это мужчина вдвойне! И на Калугина клюнула Женя. В те лихие времена все в Польше носили псевдонимы, Коморовский был Буром, отчего и пишут «Бур-Коморовский», «Бур» — Коморовский, а то и просто: «Бур». Кое-где и дети играли во дворах под псевдонимами, что, наверное, объясняется обилием фальшивых паспортов, аусвайсов, кенкарт и поддельных продовольственных талонов, фантастическим расцветом черного рынка и вовлечением в борьбу с немцами тех, кому бы тихо сидеть в подвале и пережидать бушующую над головами бурю.
