Уиллоу услышала телефонный звонок. Марки любит звонить в это время.
Быстро, не думая, она потянулась за спину и включила душ.
— Уиллоу? — позвала Кэти. — Тебя к телефону! Марки.
Она высунулась из-за двери ванной.
— Да, извини, я в душе!
Это должно сработать. Она оставила душ включенным, сняла джинсы и рубашку, и, сидя на полу в ванной, нанесла на особо ужасно выглядящий порез антисептический крем. Через какое-то время, по меньшей мере, десять минут, она, наконец, закончила обрабатывать свои раны.
— Уиллоу? — позвал Дэвид. — Ужинать!
— Иду, — прокричала в ответ Уиллоу, выключая душ. — Она оделась, слегка поморщившись, когда джинсы задели раны. Конечно, имело бы больше смысла перевязать их, но марля под одеждой будет слишком выделяться.
— Привет, — она старалась выглядеть веселой, когда вошла на кухню.
— Бог мой, быстро же у тебя сохнут волосы, — улыбнулась ей Кэти.
— А, да, ммм. Шапочка для душа, даже не пришлось расплетать их. — Уиллоу улыбнулась в ответ. Это оказалось непросто. Даже мысли о сидении за столом и ужине более чем достаточно, чтобы полностью деморализовать ее, потому что это единственное время суток, когда она может быть уверена, что лицом к лицу встретится с единственным выжившим членом ее семьи.
Так быть не должно. Возможность видеть брата должна была стать единственным светлым пятном в унылой панораме, какой является ее жизнь, но это совсем не так. Потому что, некоторым образом, в ту дождливую ночь в марте прошлого года она не только прервала жизнь своих родителей. Некоторым образом – как если бы он находился в одной машине с ними – в ту ночь она потеряла также и своего брата.
Это чувство постоянно с ней. Их отношения настолько подорваны, что, несмотря на все желание и намерения, она живет все равно, что с незнакомцем. В каком-то смысле это едва ли не труднее, чем выносить потерю родителей, потому как они мертвы и ушли навсегда. Но постоянно общаться с братом, с человеком, с которым она раньше была близка, с единственным, кто жалел ее – видеть его, говорить с ним, и при этом оставаться чужими, было мучительнее, чем она могла представить.
Иногда Уиллоу пытается убедить себя, что все придет в нормальное русло. В конце концов, было время, когда они не ладили. Он на десять лет старше ее, и эта разница в возрасте не всегда способствовала легким взаимоотношениям.
Уиллоу вспомнила время, когда ей было пять, а ему пятнадцать. Тогда Дэвиду не нравилось, что у него есть сестренка. Он не хотел сидеть дома и нянчиться, и Уиллоу он также не слишком нравился. Но все изменилось, когда они стали взрослее. Некоторое время назад, когда ей исполнилось десять или одиннадцать, все каким-то образом наладилось, и он стал ее доверенным лицом, ее другом, ее защитником. Неожиданно обернулось так, что брат, который был намного старше ее, это источник веселья.
