— Стой! Ты що, охотник чи убивец?! — с возмущением закричал на приятеля Кравченко. — Хиба ж оце можно? Совесть маешь?..
Охотничья этика не разрешает стрелять птиц, отдыхающих перед отлётом на юг, и анадырцы на мысе Гека не охотились. Выстрел Илюхина явился возмутительным нарушением неписаных, но строгих охотничьих законов.
Приятели принесли в казарму девять гусей, убитых по дороге, в полёте. После этого на охоту пошли Воронцов с Букиным, а потом они стали посылать, в порядке тренировки, всех бойцов отряда.
Вокруг поста, в тундре, было видимо-невидимо золотистой морошки и в изобилии росла любимица детей пачкунья-голубика. С наступлением холодной погоды ягоды быстро дозревали, становились сладкими. Это был последний дар короткого северного лета.
Скоро стало морозить сильнее. Первого октября появилась шуга в лимане, пошли льдинки. Через два-три дня приливами и отливами по лиману стало носить — то к морю, то обратно — огромные скопления небольших, но толстых льдин, — мутновато-жёлтых из солёной морской воды и прозрачных из речной. Дни укорачивались. В ясную погоду за горой Маришкой утренняя заря, как застенчивая девушка, несмело вспыхивала слабой улыбкой. Солнце всё больше и больше запаздывало, смотрело холодно и неприветливо, спешило скрыться. Оно стало показываться не больше чем на пол-тора-два часа. Изо дня в день стал дуть северный ветер — «хивус». Морозы усилились. Лёд на лимане застыл. Пошёл снег, начались пурги. Наступила зима.
В одну из тёмных сентябрьских ночей бойцы впервые увидели северное сияние.
Казалось, что где-то вдали, в ночном мраке, бесчисленные батареи, расставленные по гигантскому холму, открыли беззвучный белый огонь. Абсолютная тишина. Видны лишь непрерывные белые вспышки, образующие огромную световую дугу. Вдруг из этого полыхающего полукруга в небо устремляются лучи прожекторов. Они быстро-быстро снуют, переплетаются, ткут светящийся полог, развёртываются, словно огненный занавес. Неожиданно сияние из лунно-белого становится многоцветным. В небе — словно радуга, в которой непрерывно рвутся снаряды, и она животрепещет. Прожекторные лучи иногда вдруг останавливаются, несколько секунд висят столбами над землёй, а затем вновь начинают метаться по небу.
И снег на земле зажигается ответным голубым сиянием.
Радужную метель северного сияния нельзя смотреть без очарования. И, вероятно, чтобы освободиться от него, люди в Анадыре, сбрасывая оцепенение и отворачиваясь от неба, буднично говорят: «Будет пурга».
