— Это не трудно — по шеям-то им накласть. Видели мы этих вояк… Где? В Приморье во время интервенции. Ну и вояки…
На лице Воронцова появилось выражение удивления и одновременно презрения. Лохматые брови поднялись вверх, затем правая изогнулась, а левая опустилась вниз, как чашка весов с гирями.
— Бывало, американские солдаты походный марш делают, — говорил он, — а за ними раскладные койки и спальные мешки везут; всё равно, как чахоточным в санатории… Тьфу! У солдат, говорить смешно, в карманах грелки ручные были, чтобы, значит, пальцы не замерзали. А того, паря, не сообразили, что в бою от грелок да прямо на холод — пальцы хуже мёрзнут. Может быть, поэтому они с грехом пополам только в небо и попадали… Их, однако, можно просто голыми руками брать, паря, как щенков на морозе… И вот перед ними я опростоволосился…
Расстроенный Воронцов ушёл вслед за Букиным. Вскоре из ревкома на радиостанцию побежал посыльный… Но занятия в этот день происходили как обычно.
На политчасе, рассказывая об интервентах, Воронцов сказал:
— Эти янки, как их называют, мастера только грабить, к примеру, пушнину отнимать. Мало разве они увезли сурка, белки, горностая?.. Грабить они, действительно, могут, а зверствовать и того хлёстче. Такой был случай. В селе Чущевке им удалось захватить в плен двух партизан да ещё трёх крестьян. Всех их связали и привели во двор священника. Туда согнали жителей. Разорвали на арестованных одежду и стали бить их шомполами. Раны присыпали солью, поливали водой и людей снова били. А когда люди теряли сознание, их обливали холодной водой, приводили в чувство и продолжали истязанья. На телах вырезали пятиконечные звёзды… Ногти вырывали… Прижигали огнём… Под бока кололи кинжалами… Американский офицер Керри фотографировал мучения пленных… Только от наших людей это зверьё ничего не добилось. Тогда офицер приказал привязать полуживых людей к столбам. Всю ночь их терзали комары и мошки… А на другой день наших товарищей эти мерзавцы убили…
И случившимся происшествием, и этими воспоминаниями командир, видимо, очень расстроился и по-крестьянски снял свою будённовку.
Исчезновение шхуны всех заставило призадуматься. Куда она ушла? Почему ушла? Что случилось с часовыми? Как они позволили шхуне уйти? Живы ли они?..
Граница с Америкой стала сразу ближе, где-то рядом. Задумчивые пограничники то и дело смотрели куда-то с дальним прицелом.
Над постом висела туча комаров и мошкары. Лица у всех распухли от укусов насекомых. Спасенья от них, кроме как спрятаться, не было никакого. Даже собаки, и те не выдерживали. Порой какая-нибудь из них, замученная жгучими укусами, с визгом срывалась с привязи и, завывая, залезала в Казачку, водой сгоняя с себя насекомых.
