— Куда требуется, туда и доставляем, — на переработку.
— На иранские заводы?
— Разумеется.
— А как отнесутся к перекачке ваши курдские друзья? — спросил Фландерс. — Я слышал, они и компанию уже основали, хотят одни владеть всем этим.
Мак-Грегор почувствовал, что краснеет, и Кэти пришлось выручать его.
— Очередная побасенка о курдах, сочиненная в тегеранском баре. Все вы большие любители их сочинять, — сказала она.
— Но ведь это факт, Кэти, — возразил Фландерс. — Курды действительно продали за кругленькую сумму свои фиктивные права на здешние нефтяные и рудные богатства.
— Да кто вам сказал? — спросил его Мак-Грегор.
— Неужели вы думаете, что подобное дельце можно долго держать в секрете? — сказал со смехом Фландерс. — Мне говорили о нем в Женеве уже пять или шесть человек.
— Вот как? — И Мак-Грегор решил на этом кончить разговор, но Кэти спросила Фландерса, что именно было сообщено ему в Женеве.
— Курды поместили в один из европейских банков крупную сумму денег, добытых путем какой-то темной сделки. Между курдами даже вспыхнула кровавая свара из-за этих денег и оружия, на них покупаемого. Один курд уже убит в Париже. Верно ведь, Мак-Грегор?
Мак-Грегор промолчал, и Кэти снова рассердилась.
— Идемте-ка в деревню, Артур, — сказала она Фландерсу. — Опять, видно, собирается дождь.
Мак-Грегор с готовностью принялся свертывать карты. Фландерс кивком велел своему персу идти впереди.
— Одна из привлекательных черт местного быта, — сказал Фландерс, спускаясь с уступа вслед за персом, — это простота отношений между заклятыми врагами, непринужденность общения в гуще всей этой вражды. Так бывало у арабов с крестоносцами. Только что пировали вместе, а глядишь — уже рубят головы друг другу.
Ловко спрыгивая со ступени на ступень, он спустился и помог сойти Кэти.
— Но самому-то вам чего ради проводить столько времени в горах — в гуще всей этой вражды? — спросила она Фландерса.
— Ради голодающих детей, — ответил тот.
— Овец переписываете?
— Все для спасения детей.
— Весьма удобная формула, — сухо сказала Кэти.
— Дети курдов пьют козье молоко и едят овечий сыр. Они — единственная причина моего пребывания здесь, и не будьте вы так богомерзко подозрительны, — добродушным тоном сказал Фландерс.
— Я хочу лишь напомнить, что курды жестоки и мстительны и пустят вам пулю в спину, если им придутся не по вкусу ваши действия здесь.
— Какие действия?
— Уж не знаю там… обман дружеского доверия, шпионаж. Или что-нибудь вроде.
