– Домовые – да, жили в канализации. Кровохлебов не было, только про мозгоедов слышал. Но сам не встречал ни тех ни других.
– Почему?
– Жить хотелось…
Исход покорежил старую географию Зоны, и район вокруг института «Агропромстрой» исключением не стал. Часть территорий просто исчезла, а на их месте появились обычные теперь в наших краях степные пустоши. Зато теперь это было одно из самых безопасных мест особого района. Аномальные поля встречались, но реже, чем, скажем, у нас, в расположении «Альфы». Дороги, как уже было сказано раньше, тоже были безопасны, и путешествие с базы «Державы» на тот же Кордон занимало не более двенадцати часов. Нет, бывало всякое, но риск не сравним с тем, что терпит каждый обоз альфовцев. Я уже совсем было собирался рассказать о своих наблюдениях Гуревичу, как вдруг обоз снова остановился, хотя видимых причин я не заметил: дорога пуста, вокруг ни души.
Из первого вагончика вышла фельдшерица Галя и прямо так, в заляпанном кровью и какими-то цветными лекарственными пятнами белом халате, присела на ступеньки и тихо заплакала, уткнув голову в колени. Плечи девушки вздрагивали в такт рыданиям, к ней тут же подбежал Никола, а следом и Гуревич со Стахом. Джей тоже было дернулся, но сначала все же оглянулся в мою сторону, как бы спрашивая разрешения. Я поощряющее кивнул, иди, мол, а сам остался на месте. Что бы там ни случилось, а помощников и так явный переизбыток. Примерно я уже догадывался, что могло так расстроить нашу докторшу до такой степени, чтобы она выскочила на открытый воздух без защиты. Очевидно, кто-то из раненых не пережил путешествия, что в сложившихся обстоятельствах было только лишь делом времени. Даже здоровые лоси вроде Семена спрыгивают с катушек от местных красот, чего уж говорить про беспомощных и больных! Говорят, что каждый раз, видя чужую смерть, мы смотрим в глаза собственной. Примеряем на себя, как оно будет выглядеть со стороны, когда все долги и волнения останутся позади. И ничего, кроме покоя, уже не будет… совсем ничего.
Анджей вернулся и, подойдя ко мне вплотную, по выработанной уже привычке прислонился лбом и сообщил:
– Витек-моторист из второго взвода помер. Раны открылись. Галя говорит, что внутреннее кровотечение.
Что может сделать девочка в трясущемся полутемном вагоне посреди хаотичного «ничто», когда бессильны бывают даже доктора с именем и в самой супернавороченной операционной? Она пыталась, я вижу, как Галя смотрит на этих беспомощных парней, бывших еще совсем недавно такими сильными и полными жизни. Но человек может не все, хотя часто гораздо больше, чем от него ожидают многие.
