– Ты у нас командир, сержант. Приказ есть приказ, его надо выполнять. А бремя командира – это ответ за последствия. Ты действовал быстро, принял решение по обстановке. Только в следующий раз пробуй просчитать ситуацию и последствия до того, как откроешь рот.
Ответом мне было лишь напряженное сопение. Сжав руки в кулаки, Гуревич сидел на корточках, прислонившись спиной к борту фургона, и смотрел себе под ноги.
Я уж было собирался уходить, когда он, неожиданно повернув ко мне голову, спросил:
– А если не получится угадать… не выйдет сделать правильно?
– Тогда есть два выхода. Первый, это когда ты снимаешь погоны и идешь в рядовые. Тут думать не надо, только быстро исполнять чужие приказы. Но тогда есть риск погибнуть одним из первых. Второй, это когда ты учишься жить с последствиями и в следующий раз все же верно оцениваешь обстановку. Чаще всего командир выживает. Выбирай, оба варианта имеют свои плюсы и минусы. Тебе решать, как оно будет дальше. Но знаешь что, сержант? Доведи нас до пункта назначения, а потом кисни. Сейчас не очень подходящее время для самокопаний, соберись, лады?
Сказано было резко, пускай и без особого ожесточения. Кто я такой, чтобы учить взрослого человека, командира, как ему жить и как воевать? Но в этом вся соль, иногда совет нужен даже тем из нас, кто по своему положению вроде бы должен знать и уметь все на свете. Радиосвязь ненадолго улучшилась, возможно, это было связано с тем, что небо немного расчистилось и иногда в просветах меж плотными слоями облаков проглядывала луна. К нам подошли Семен с Николой, возница сразу же, взобравшись на козлы, щелкнул вожжами, и повозка тронулась с места.
Проводник пошел рядом с лошадьми и, не оборачиваясь, крикнул в общем канале:
– Пошли! Вперед потихоньку!..
Гуревич остался впереди, а я опять пошел к своему законному месту. Идти стало значительно легче. «Ночник» отлично усилил те крохи лунного света, которые нам перепадали, и видимость увеличилась метров до ста. Дождь утих, ветер сменил направление и сейчас дул нам в спину. Обоз еще немного проехал по проторенной им же колее, а потом проводник повел нас извилистым зигзагом, прямо по нехоженой степи. Отдавая ему должное, следует отметить, что трава на пути попадалась тонкая, а значит, более податливая. Так мы шли часов шесть, иногда меняясь с Анджеем, запрыгивая на козлы к Петре, который только бубнил что-то в маску и на окружающее его уныние не обращал ни малейшего внимания.
