— Он не говорил вам, что собирается уехать?
— Он сказал, что собирается переждать здесь, а потом уже будет разыскивать семью. У домоуправа нашего документы отметил на имя Кайлиса.
— Но что он собирался делать?
Глинская подумала, прежде чем ответить. Незаметно для себя она теребила седую прядь, выбившуюся из-под вязаной шапочки.
— Мне кажется, он сказал, что наймется на лесозаготовки, что он достаточно здоров для этого.
— Наймется? Это не ваше слово, Мария Федоровна.
— В самом деле…
— Прошу вас, постарайтесь вспомнить точно, говорил ли он о лесозаготовках.
— Говорил.
— И сказал, что наймется?
— Да, сказал. Теперь я вспомнила точно.
— Простите, если я вас утомил. Возможно, мне придется снова побеспокоить вас. Значит, вы теперь постоянно в школе?
— Да, вы меня всегда там найдете. Это на площади возле Исаакиевского собора…
— Знаю, в доме, где «два льва сторожевые».
Глинская ушла. Теперь ее вызов нужен был только для очной ставки с неизвестным. Но состоится ли эта очная ставка?
Спустя полчаса Ваулин был на Невском проспекте в доме, где в старые времена помещался иностранный банк. Здесь расположилось бюро по вербовке добровольцев на заготовки леса. Электрический свет не горел и здесь. На мраморные, давно не мытые ступени широкой лестницы, на стены коридоров падал тусклый отблеск скупо развешанных маленьких керосиновых ламп — такие когда-то освещали кухоньки дешевых квартир.
В коридорах слышались молодые голоса. На скамейках сидели студентки, сотрудники закрывшихся учреждений, рабочие замерших заводов. Если бы не полутьма, не глухие орудийные раскаты, изредка доносившиеся снаружи, можно было подумать, что война не подступила к городу. Но стоило вглядеться в лица, и становилось видно, как исхудали эти люди на блокадном пайке, как убавилось у них силы. И все же много бодрости принесли они с собой в этот дом на Невском.
— Ах, девушки, девушки! — слышался голос человека постарше. — Да знаете ли вы, какая это работа?
— Ну, мы не первые девушки там будем. Первые поехали недели три назад. И не слышно, чтобы назад сбежали. Давайте договор на соревнование заключим.
— Смеетесь? Валенки-то по крайней мере у вас есть?
— Добыли.
— Значит, форма одежды соблюдена. Ох, сила!
— Да ты не очень-то шути, дядя! — Перед пожилым человеком очутилась рослая, широкоплечая девушка в ватнике. — Еще вопрос — поставят ли тебя на валку и пилку. Может, кашу варить для нас будешь. Смотри, чтобы хорошая была!
— Откуда ты такая?
