: условия, обладающие заниженными духовными возможностями при завышенных материальных запросах, являются типичными для эгоизма Единственного Штирнера, - при эгоцентризме эти соотношения обратные. По Фейербаху, общие закономерности подобной духовной истории могут быть опосредованы антропологией, но, наряду с этим, антропософий становится великое множество по числу существующих человеческих индивидов, - к аналогичному, в конечном исходе, результату возможно свести тонкие и сложные движения в системе Я по Фихте. А это означает, что немецкая концепция человека как члена человечества объективно несёт в себе задатки тех духовно интенсивных структур с резко выраженным эгоистическим уклоном, где
воле-изъявление и власто-любие выражают их характерную самобытную черту, тобто концепция Фихте-Фейербаха не застрахована от истоков и предпосылок настоящего атеизма и эгоизма, причём в крайних градусах.
Русский философ В.И. Несмелов писал: "На самом деле Фейербах шёл по верному пути, но он дошёл по нему только до средины, а потом остановился и начал гадать и фантазировать на тему о том, куда бы мог привести его путь психологического анализа. Отсюда именно и возникли все его заблуждения. Он имел дело с несомненными фактами религиозного сознания и мышления, и собранные им факты действительно говорили ему, что разгадка религиозного сознания заключается в самом человеке, но в чём собственно заключается эта разгадка, - он вовсе не исследовал, а только предполагал и гадал" (1994, с. 258-259). Несмелов прав: Фейербах прошёл самую сложную часть пути и дошёл до человека в его глубинном срезе, но, определив человека религиозным телом, не углубился в его религиозное нутро, а только обозначил его как личность, и, разглядывая личность издалека, увидел только потуги абсолютизированной индивидуальности в образе личного Бога - прекрасной грёзы философа. Поэтому главную опасность Фейербах видел, как не странно, в личности, которая у него мыслилась носителем эгоизма (а не эгоцентризма), однако это не персональная ошибка Фейербаха, чего решительно не понимали в русской духовной школе, а суть качественная специфика современной Фейербаху философской эпохи. Все великие немецкие мыслители видели в личности генетическое ядро человека и отвергали его именно потому, что только отвержением индивидуальности рациональное мышление утверждало Единство, бывшее для них пленительной мечтой и упоительной надеждой на избавление человечества. Именно эту перспективу, возможность эгоистического перерождения абсолюта человека в чреватую самораспадом изолированную самость, лучше, чем кто-либо, видели авторы концепции и как раз этим обстоятельством вызвана их страстная, оплодотворённая только нерациональной верой, ибо рациональный разум не помогает, проповедь Единого у Фихте и любви у Фейербаха. Эта опасность объединила их усилия в крутом неприятии личности, где, как они прекрасно понимали, коренятся главные рычаги, могущие абсолютизировать индивидуальность. Фихте писал: "личность должна быть принесена в жертву идее; та жизнь, которая осуществляет это, есть единственно истинная и справедливая жизнь, и. следовательно, с точки зрения истины и подлинной действительности, индивидуум вовсе не существует, ибо не должен иметь никакого значения и должен погибнуть, и, напротив, существует единственно род, ибо последний должен быть рассматриваем, как единственно существующий"(1993, т.2, с. 395). Фейербах писал: "Личность - предмет поклонения. Личность - это неотчуждаемое во мне, то, что не растворяется в понятии, что остаётся в осадке, то, что не допускает над собой никаких спекуляций...Определение действительного существа, наделённого личностью, - это не мыслительное определение, а непосредственное личное отношение, ускользающее от мышления. Всякая спекуляция относительно личности - не философия, не мудрость, а претензия на всезнание" (1995, т.1, с.с. 6, 7).
