- вот тот элемент, какого лишена духовная динамика Фихте и какой вводится Фейербахом в качестве динамического принципа концепции человека. Этим самым Фейербах узаконивает в духовной динамике человека руководящий признак
свободного радикала, который таким образом прямо совмещается, но не ассоциируется, с личным Богом человека, о чём будет сказано позднее. Упоминание о свободном радикале является завершающим штрихом к портрету личности в человеке, к представлению
личности как сам-человека и человеку как все-человеку. Это значит, что "величайшее несчастье", о котором говорит Фейербах, не грозит никакой человеческой особи, ибо каждый индивид обладает своим персональным свободным радикалом, а каждый свободный радикал по долгу службы
ставит цели и организовывает деятельность. Итак, европейская концепция
человека как члена человечества, философские основы которой даны Кантом и Фихте, вмещает в себя благодаря гению Фейербаха более глубокий религиозный пласт, где человек представляется личностью.
Тезис личного Бога выступает антитезой внешнего Бога, а проблема внешнего Бога - это всегда проблема единственного Бога. Данная проблематика поставила Фейербаха, как мыслителя, в достаточно парадоксальное положение в философском мире, аналогов которому история философии не знает. Тезисом личного Бога Фейербах ликвидировал отягчающее всесилие внешнего Бога и этим заслужил похвалу у материалистов, которые располагали своим внешним Богом - материей, и им не нужен был столь мощный конкурент. Личный Бог Фейербаха денонсировал догмат о единственном Боге и этим заслужил порицание у идеалистов, для которых единственный Бог был олицетворением Единого Разума и Единой Идеи; Фейербах был назван атеистом. Но больше всех оснований у тех, кто называл Фейербаха идеалистом, ибо в отношении своей методологии Фейербах заявлял: "Какой бы предмет мы не познавали, мы познаём в нём нашу собственную сущность; что бы мы не осуществляли, мы в этом проявляем самих себя". Имеются даже карикатурные наброски: для Ф. Энгельса Фейербах "был материалист внизу, идеалист вверху". Немного найдётся мыслителей, которые оказали бы столь плотное влияние на оба лагеря - материалистический и идеалистический, и нет другого творца, который до такой степени был не понят в обоих лагерях. Разнобой в мировоззренческих оценках служит лишь видимым, поверхностным отражением этого непонимания, корни которого уходят в глубинные пласты уникального философского дарования немецкого философа. Фейербах велик и с этой стороны, ибо он ярко проиллюстрировал, что философ обязан быть материалистом и идеалистом одновременно именно в силу того, что он мыслитель, а мыслитель он, прежде всего в силу того, что мыслит и идеально, и материально. Фейербах заявлял: "Я - идеалист только в области практической философии...Зато в области собственно теоретической философии я, в прямую противоположность философии Гегеля, где дело обстоит как раз наоборот, считаюсь только с реализмом и материализмом в указанном смысле". Что же касается атеизма Фейербаха, то во главе угла должны находиться авторские предпочтения и потому "Подлинным атеистом, т.е. атеистом в обычном смысле, надо считать не того, для кого божественный субъект - ничто, а того, кто отрицает божественные предикаты, как-то: любовь, мудрость, справедливость"(1995, т.2, с.с. 27, 13, 14, 40). Sapienti sat! (понимающему достаточно). А себя Фейербах отмечает "Я - только духовный естествоиспытатель".
