себя, единичного...Обращаю ли я свой взор на "человечество", на род при стремлении к этому идеалу или на Бога и на Христа, - это не представляет существенного различия. Разве только то, что первое туманнее, чем второе. Единичный человек - и вся природа, и весь род". Итак, Штирнер осознанно выводит из лона кантового философского тела некую определённость, которая не только не вмещается в когнитивном объёме этой мудрости, но и содержательно рушит его гностические пределы, - немецкий мыслитель ноуменально актуализирует тот глубинный уровень человека, какой пульсационная антропософия предугадывала умозрительно. Штирнер заявил этим о качественно
новой философской категории - единичном человеке или личности: "Не человек составляет твоё величие, нет, ты сам достигаешь его, именно оттого, что ты больше, чем человек, и могучее других людей" и ещё: "Кто мечтает о человеке, тот - в пределах своих грёз - оставляет личность без внимания и утопает в идеальном священном интересе. Человек ведь не личность, а идеал, привидение"(1994, с.с. 170, 73). Возвещение Штирнера, - "в действительности же я - несравним, я - единственный" - в своём буквальном смысле есть предвосхищение русской философии индивидуальной личности - верхний этаж мировой философской мысли. В этом состоит познавательная заслуга немецкого мыслителя, дающая ему право на особое место в пантеоне славы европейской философии, но которая, однако, не была понята не только аналитиками Штирнера, но и самим автором, поскольку Единственный был утоплен в
своей собственности, данной Штирнером, как это не парадоксально, в фихтевском классическом критериуме.
Мотив собственности Единственного выведен в сочинении Штирнера на авансцену сюжета, а Единственный в контексте самозначимой личности отходит на второстепенный план, оставшись нереализованным потенциалом. И в манифесте собственности, утверждённым Штирнером, это обстоятельство никак не проявлено: "Моя мощь - моя собственность. Моя мощь даёт мне собственность. Моя мощь - Я сам, и благодаря ей я - моя собственность" Любая значимость личности Я реально выступает только через содержание Я, то есть через её собственность, которая всегда есть интеллектуальное либо духовное достоинство и достояние личности, и в данном манифесте это последнее передано в лозунгах, что лишь постулирует личность как таковую. Аналогичное зафиксировано автором Единственного в расширенном показе его видения данного Единственного: "Я не хочу иметь ничего особенного, не хочу быть ничем отличным от других, не хочу требовать особых преимуществ по сравнению с другими, но - я и не меряю себя общей меркой и вообще не хочу иметь никаких
