Однако дело было не только в поручении, но и в дружбе. Мать моя дружила с Надеждой Сергеевной. И мы даже родились с Василием в одном роддоме с разницей в 19 дней: я — 5 марта 1921 года, он — 24 марта. Когда отец уехал на подавление Кронштадского мятежа, моя мать ждала моего появления на свет, как и Надежда Сергеевна — появления Василия. Всякое могло с отцом случиться, вернее даже — вероятность того, что что-то случится, была велика; отец это прекрасно понимал и попросил Сталина именно как друга: «Если что, присмотри за моими».
Ну, а дальше я себя помню у матери или в квартире Сталина в Кремле. Их у него было в разное время три: переезжал с одной на другую. Я хорошо помню кремлевскую квартиру Сталина. Мальчишкой я запросто ходил в Кремль, а потом уже у меня был пропуск. Моя мать часто болела, и тогда я жил в доме у Сталиных. А когда Сталин и Надежда Сергеевна куда-то уезжали, то Василий жил у нас в гостинице «Националь», где после переезда правительства из Петрограда в Москву временно поселилось руководство страны. У меня было духовое ружье, которое мне подарил Сталин за меткость: я попал как-то несколько раз в папиросную коробку. Так мы с Василием, когда он жил у нас, стреляли из этого ружья, и у меня сохранился стул, который Василий, промахнувшись, прострелил в одну из наших стрельб.
Стрелять мы научились довольно рано. Сталин считал, что мужчина должен знать оружие и уметь обращаться с ним.
Случилась, например, такая вещь в Зубалово[5]. У Сталина над кроватью висело ружье 12-го калибра — двустволка, — которое ему на пятидесятилетие подарили английские рабочие. Патроны в коробках в шкафу лежали, особенно никем все это не запиралось. Мы с Василием ружье брали, открывали, щелкали без конца, патроны пробовали... Было нам тогда по десять лет. Ну, один раз возимся с оружием, в конце концов услышали — машина подходит. Приехал Сталин. Мы — ружье на место, сами вниз — встретить. Он вошел и пошел на второй этаж к себе. Немного времени прошло, слышим: бух! бух! — двойной выстрел.
Мы сразу наверх. Сталин стоит. Ружье лежит на полу, в стене — следы от двух дробовых зарядов. У Сталина порван китель и капает кровь с руки. Спрашивает:
— Ребята, вы ружье брали?
— Брали.
Обмануть, наврать — исключено было. Можно было что-то не сделать, не выполнить, но сказать об этом. Сказать правду.
— Брали... А вы знаете, мы революцию делали с помощью оружия? Оружие — наш друг. А друга знать нужно. А вы оружие не знаете, потому видите, что получилось. Сейчас его надо ремонтировать, тужурку надо зашивать. (То, что рука процарапана — не сказал.) А все потому, что вы не знаете оружия. Пойдите к Ефимову (Сергею Александровичу, коменданту дачи. —
