А. С.: Первая дача Сталина была в Зубалово, второй считается госдача в Волынском, но была ещё дача в Соколовке, куда иногда приезжал Иосиф Виссарионович и члены его семьи. Но она не была стационарной. Можно сравнить с гостиницей: можно туда приехать, если вдруг почему- то в Зубалово не ехали. Мы с Василием именно там, в Соколовке, были, когда случилась трагедия с Надеждой Сергеевной. Нам позвонили, велели прибыть в Москву. А Светлана так и осталась на даче с няней.
Трагедия с мамой Василия случилась уже во второй кремлёвской квартире, в Потешном дворце. Первая кремлевская квартира семьи была по адресу Коммунистическая улица, 2. Когда заезжаешь через Троицкие ворота, то видишь двухэтажный дом с крыльцом. Здесь и была первая квартира Сталина в Кремле. Вход был не там, где ныне, а с Коммунистической улицы, где находилось крыльцо. С него вел вход и на второй этаж.
Вторая квартира представляла собой совсем не дворцовые хоромы, хотя была уже удобнее и просторнее первой. Переехали на ту квартиру в Потешный где-то в конце 1931-го — начале 1932 года.
Квартира располагалась на втором этаже. Тогда был балкон в стене, сейчас нет. Был лифт, и на второй этаж можно было на лифте ехать.
В Потешном дворце у Василия была небольшая сводчатая комната. В потолке были кольца, висела трапеция — спортивная комната была. Можно было заниматься.
В квартире в здании Сената был полуторный этаж. Там тоже была комната, где стоял диванчик, на котором я и спал.
Еще дровяная колонка в той квартире была. Топил её кто-нибудь из домашних: Груша (женщина, помогавшая по дому) или няня. Специального человека для этой цели не было, обходились.
Е. Г.: Были в доме картины?
А. С.: Нет. Фотографии висели некоторые. У Сталина над кроватью висел подаренный туркменскими ковроткачихами коврик — метр на полтора — с вытканным портретом Ленина. Картин не было.
Мне говорила Полина Семеновна Жемчужина, жена Молотова, что когда они накануне, 8 ноября, сидели у Ворошиловых, у Надежды Сергеевны сильно болела голова, она очень нервничала, ушла раньше. Мол, мы её проводили (по-моему, она с Зинаидой Андреевной Орджоникидзе была), прогулялись, сделав два круга в Кремле, Надежда Сергеевна открыла свои двери и пошла домой.
Приступ головной боли был 6 ноября 1932 года вечером. 7 ноября 1932 года из-за головной боли она ушла с военного парада минут через 15–20 после его начала. Вечером 7 ноября у Надежды Сергеевны опять был сильный приступ головной боли. Она хваталась за голову и повторяла: «Ой, голова, голова». В это время там был Александр Васильевич Перышкин — профессор-физик, академик Академии педагогических наук. При встрече, уже после войны, он подтвердил мне это, не зная, что я все это тоже видел.
