При последней очной ставке со мной эта женщина, внезапно вздрогнув, спросила, сколько мне лет.
– Тридцать четыре, – ответила я ей.
– Тридцать четыре года?.. И вы родом из этой провинции?
– Нет, сударыня.
– Вас зовут Флорвиль?
– Да, – ответила я, – меня так называют.
– Мы с вами незнакомы, – продолжала она. – Но я наслышана о ваших качествах, в этом городе вас уважают и считают порядочной. К сожалению, это все, что я о вас знаю…
Затем, в сильном волнении, продолжала:
– Мадемуазель, вы привиделись мне в одном кошмарном сне: вы стояли рядом с моим сыном… ведь я мать, и, как видите, мать несчастливая… да, это было ваше лицо… тот же рост… на вас было то же платье… И перед моими глазами высился эшафот…
– Сон!.. – вскрикнула я. – Вы, сударыня, тоже видели сон!
И в моей памяти тотчас всплыли черты этой женщины. Я узнала ее, это она явилась мне тогда, рядом с Сенневалем, у гроба, усеянного колючками… Глаза мои наполнились слезами. Чем больше я вглядывалась в лицо этой женщины, тем сильнее желала отступиться от своих показаний… Я готова была умереть вместо нее, порывалась бежать стремглав, но не в силах была двинуться с места… Окружающие заметили, в какое страшное смятение привела меня эта встреча, но все были убеждены в моей непричастности, и нас постарались разъединить. Я вернулась к себе, подавленная горем, терзаемая тысячью различных чувств, истоки коих так и остались мне неведомы. На следующий день эта несчастная была отправлена на смертную казнь.
В тот же день я получила ответ от господина де Сен-Пра; он приглашал меня вернуться. После зловещих событий, пережитых мной в Нанси, город этот стал мне невыносим, и я, не медля ни часу, покинула Нанси и направилась в столицу, отныне преследуемая новым призраком – погибшая женщина, казалось, беспрестанно кричала мне вслед: «Это ты, несчастная, ты посылаешь меня на смерть, и даже не ведаешь, кого толкаешь на гибель своею собственной рукой».
Потрясенная пережитыми горестями, я попросила господина де Сен-Пра подыскать мне тихое пристанище, где я провела бы остаток дней своих в глубоком уединении, строго соблюдая все религиозные предписания. Он порекомендовал мне обитель, где вы, сударь, меня встретили; я переехала на той же неделе и выходила оттуда лишь два раза в месяц, дабы повидаться с дражайшим своим покровителем и изредка навестить госпожу де Леренс. Однако небеса, всякий раз обрушивающие на меня свои удары, недолго позволяли наслаждаться общением с дорогой моей подругой: в прошлом году я имела несчастье потерять ее; госпожа де Леренс была настолько нежна ко мне, что пожелала видеть меня рядом в тяжелые минуты кончины, и последний свой вздох испустила она на моих руках.
