Мадемуазель де Флорвиль уже достигла тридцатишестилетнего возраста, хотя на вид кажется не старше двадцати восьми. Трудно представить более милое и привлекательное лицо: черты нежны и изысканны, кожа белее лилий, каштановые волосы ниспадают до земли; ее свежие, красиво очерченные губы подобны весенним розам. Она крупновата, однако безупречно сложена; во всех движениях ее сквозит грациозность – даже высокий рост ничуть не придает ей тяжеловесность; руки ее, шея и ноги рельефны и упруги – она одарена особой, не увядающей с годами красотой. Что же до ее поведения, то вам может прийтись не по душе лишь излишняя его строгость. Она сторонится шумного общества, ведет уединенную жизнь, чрезвычайно набожна, ревностно исполняет религиозные предписания монастыря, где сейчас проживает. Тех, кто ее там окружает, она впечатляет своим благочестием, тех же, кто порой встречает ее в свете – восхищает тонкостью ума и приятностью нрава… Словом, казалось, само небо приберегло этого ангела, чтобы скрасить вашу старость.
Вдохновленный предстоящей встречей, господин де Курваль умоляет друга поскорее представить ему особу, о которой шла речь.
– Происхождение ее нисколько меня не заботит, – говорит он. – Раз кровь ее чиста и благородна, что мне за дело до имен тех, кто произвел ее на свет? И любовное приключение в шестнадцать лет ничуть не настораживает меня, ведь она искупила свою ошибку долгими годами целомудрия; женюсь на ней, как на вдове: я решил избрать спутницу жизни тридцати-тридцати пяти лет, и с моей стороны верхом неразумия было бы оговаривать непременную девственность невесты. А посему в предложении вашем не усматриваю ничего, что могло бы смутить меня. Остается лишь просить вас не откладывать наше знакомство.
Друг исполнил просьбу господина де Курваля и через три дня пригласил того на обед, где присутствовала мадемуазель де Флорвиль. Трудно было с первого взгляда не поддаться очарованию этой молодой персоны. Облик ее являл собой черты Минервы, смягченные рукой самого Амура. Она была осведомлена о предмете разговора, и потому держалась вдвойне сдержанно. Ее скромность, благопристойность и изысканные манеры в сочетании с прелестями физическими, кротостью нрава, глубиной и ясностью ума – в одночасье вскружили голову бедному Курвалю, и он стал уговаривать друга поторопиться с заключением соглашения.
Они встретились еще два или три раза, сначала в том же доме, затем в гостях у господина де Курваля и у господина де Сен-Пра, наконец, в ответ на настойчивое предложение руки и сердца, мадемуазель де Флорвиль заявила, что необычайно польщена оказанной честью, однако некоторая щепетильность не позволяет ей принять предложение до тех пор, пока господин де Курваль не услышит из ее собственных уст историю ее жизни.
