Он остановился.
— А как отнесется в моему визиту ваш супруг?
Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.
— Эх вы, знаток женщин! Я-то думала… Мужа у меня никогда не было. И, видимо, не будет. Кому я нужна — такая умная.
— А тогда, в Севастополе…
— Пора бы догадаться… Цену себе набивала. Защищалась. Вы же на меня накинулись: «Ядрена вошь! Как жарко солнце шпарит…»
Пошли дальше. Сонная вахтерша протянула ключ. Пятый этаж, однокомнатная квартирка. Крохотная кухонька, зашипела газовая конфорка.
— Раздевайтесь. Чаем угощу. Так что произошло?
Он рассказал.
Она задумалась. Она долго думала.
— И был сделан вывод: опоздай вы на свидание, задержись на эсминце минут эдак десять — и ящик со снарядами не рассыпался бы. Так?
— Да, так, — с готовностью подтвердил он. — Между офицером и техникой — какая-то немыслимая связь. И в приказе по флоту сказано: «Командир боевой части капитан-лейтенант Кунин должных мер по обеспечению безопасности не предпринял и, более того, за пятнадцать минут до окончания выгрузки корабль покинул, по поводу чего никаких объяснений не дал. Приказываю…» И так далее.
— На меня не сослались?
— Тогда бы вас приняли за шпионку.
— Спасибо… Все-таки — «Мне хорошо с тобою чапать в паре». И фамилию вашу узнала. Что с раненым матросом, кстати?
— Ничего… Вывих плечевого сустава. На неделю освободили от вахт. А вас кто освободил от школы?
— Аттестат зрелости восемь лет назад… Вас еще многому надо учить. Будь вы капитаном второго ранга — я бы представилась кандидатом наук, что соответствует истине, а капитан-лейтенант проглотит и школьную учителку. Ну, к делу.
На столе расстелился большой чистый лист бумаги, с полки снялся калькулятор, посыпались вопросы: сколько снарядов в ящике? Каков вес ящика со снарядами и без оных? С какой высоты падали вниз? Палуба — сырая, сухая, скользкая? Какова в реальных условиях кинетическая сила, с какой боек ударяет по капсюлю в стволе орудия? Если ящик рассыпался от ветхости или сырости, то куда смотрел командир подразделения, почему не проверял?
Красивая авторучка тупым концом касалась кнопок калькулятора, острым — выводила на бумаге числа, формулы, уравнения… Кунин смотрел на руки женщины так, словно Баба-яга заваривает при нем какую-то отраву.
Она, последняя формула, и была ядом.
— Одна стомиллионная. Такова вероятность того, что произошло в снарядном погребе. Вы ни в чем не виноваты. Вероятности такого порядка не имеют причин. Они за пределами наших рассуждений вообще. Они в н е, понимаете, в н е всяких теорий. И вероятность, равная одной стомиллионной, носит название не математическое.
