— Мне очень больно. Эти люди начинают казаться мне жестокими и коварными, тогда как я была с ними совершенно искренна. Но разберем уж все до конца. Что они сказали о моем новоселье в китайском стиле?
— Гм, да-а…
— Говорите! Не то я могу вообразить вещи куда более ужасные, чем все, что вы могли бы мне сказать.
— Им было весело. Но некоторые из них считали, что вы пускаете пыль в глаза и делаете вид, будто ваш муж богаче, чем на самом деле.
— Я не могу… Такая низость мыслей превосходит всякое воображение! Неужели они могли серьезно думать, что я… И вы хотите «реформировать» подобных людей, когда динамит так дешев? Кто посмел сказать такое? Богатые или бедные?
— Всякие были!
— Неужели они не понимают, что если бы я даже манерничала и выставляла напоказ свою образованность, то уж на такую пошлость я, во всяком случае, не способна? Если им так важно это знать, передайте им от меня с нижайшим поклоном, что Уил зарабатывает около четырех тысяч в год, а вечер обошелся вдвое дешевле, чем они, по-видимому, воображают. Китайские вещи не очень дороги, а свой костюм я сделала сама…
— Довольно! Я-то ведь ни при чем. Все это я знаю. Они считают, что вы возбуждаете опасное соревнование этим приемом, который стоит все же больше, чем большинство из них может себе позволить. Четыре тысячи — крупный доход для такого города.
— Я и не помышляла ни о каком соревновании. Поверьте, что я просто из любви и дружбы хотела устроить как можно более веселую вечеринку. Было много глупости, шума и дурачества, но у меня были лучшие намерения.
— Разумеется! С их стороны, безусловно, неблагородно смеяться над вашим китайским рагу и… над вашими прелестными шароварами…
Кэрол вскочила и застонала:
— О, мне прямо трудно поверить! Они высмеяли мою вечеринку, которую я так старательно устраивала для них! И мой китайский костюм, который я шила с такой радостью, шила тайком, чтобы приготовить им сюрприз! И все время они глумились надо мной!
Она съежилась на диване.
Вайда гладила ее по волосам и бормотала:
— Напрасно я…
Не видя ничего от стыда, Кэрол не заметила, как Вайда Шервин выскользнула из комнаты. Бой часов в половине шестого всполошил ее. Надо взять себя в руки, прежде чем придет Уил. Надеюсь, он никогда не узнает, какая глупая у него жена… Черствые, злые душонки!..
Маленькой и одинокой девочкой побрела она наверх, шаг за шагом, волоча ноги, держась рукой за перила. Не у мужа ей хотелось искать защиты, а у отца, улыбающегося, чуткого отца, умершего двенадцать лет назад.
