2. Уланова Наталья Александровна (урожденная Сумарокова) — 1914 года рождения, русская, место рождения г. Одесса. Вывезена за границу в Турцию в возрасте пяти лет. Отца не помнит. Мать скончалась во Франции. Родственников, участвовавших в действиях, направленных на подрыв Советской власти, не имеет. Образование соответствует неполному среднему. В совершенстве владеет французским языком. Социальное положение — рабочая. Вопрос трудоустройства решается.
3. Уланова Виктория Сергеевна — 1942 года рождения, русская, место рождения г. Париж, Франция.
Примечание: супруги Улановы произвели обмен временных документов, выданных комиссией по делам реэмигрантов в г. Гродно на паспорта обычного образца.
* * *
Стояла странная сиротская зима. Словно на заказ, чтобы не пугать морозами и снегами непривычных к холоду новых советских граждан.
Улановы потихоньку устраивались. В декабре, ближе к Новому году, им выделили квартиру из двух комнат. Правда в январе потеснили, подселив семейство инженерши Величко, мать, дочь и бабушку. Но временно. Пока достраивается над головами третий этаж. Строительство шло вовсю. Жильцы второго этажа изнемогали от грохота, а через двор на улицу приходилось пробираться среди наваленного кучами кирпича и досок, но с этим мирились. Большая часть горожан жила в худших условиях в отстраиваемом после войны Брянске.
Пока переселялись, устраивались на работу, обживали комнату, боролись с ползущими по стенам пятнами сырости, отдавали в санаторий захворавшую дочь, Наталье Александровне недосуг было предаваться воспоминаниям. Но весной, отмеченной по календарю, но никак не проявившейся себя в природе, ею овладела злая, не отпускавшая ни днем ни ночью тоска.
Все оставалось непривычным, немилым, непонятным. Грустно жилось без родных, без друзей. Однажды поутру Наталья Александровна открыла глаза после странного сна с чувством вины перед памятью мамы и заброшенной могилы ее, но, окончательно проснувшись, вспомнила — могила матери недосягаемо далеко.
К ним часто захаживали. Люди совершенно незнакомые, любопытствующие. Приходили поглазеть на пришельцев из-за границы, порасспросить, как оно там, в Париже. Улановы терпеливо принимали всех.
Одни смотрели изумленно, словно желая убедиться, а не две ли головы на плечах у этих французов, а потом уходили разочарованные и как-то даже обиженные. Другие, слушали, словно придурков, сквозь недоверчивый прищур как бы говоря: «Какого черта вас потащило в эту разруху, в эту дороговизну, в очереди и все остальное?»
