Здесь кстати заметить, что характер, по-видимому, находится в соответствии с формой черепа. Тогда как короткоголовой монгольской расе приписывается меланхолический характер, о длинноголовых неграх мы находим отзывы совершенно противоположные. «Негры, – по словам французского путешественника Гавеляка, – как наши дети, неутомимые говоруны; можно сказать, что мысли их бегают; все служит им поводом к бесконечным разговорам и болтовне». А известный путешественник по Африке, Ливинг-стон, говорит, что «негры не могут сдерживать смех. Какое бы ничтожное обстоятельство ни случилось на пути, если, например, ветка заденет за груз носильщика, или он что-нибудь уронит, все, видящие это, испускают взрыв хохота; если кто-нибудь усталый сядет в стороне, каждый приветствует его таким же смехом».
Итак, данные, приведенные нами в двух последних главах, достаточно убеждают, что физические и другие отличия между крайними типами одного и того же народа так же велика, как между высшими и низшими расами человечества, а низшие классы по своей характеристике, несомненно, приближаются к дикарям.
Собравши в одно целое все признаки, отличающие низший класс от высшего, мы убедились бы, что признаки эти принадлежат питекантропу. Если же мы видим у ютландского простонародья высокий рост, а у итальянского и испанского – длинную голову, то это явление не должно нас смущать, так как оно вполне аналогично высокому росту патагон-цев и длинноголовию негров.
Некоторые из низших рас, как видно, унаследовали от своих белых предков то ту, то другую из черт высшей расы. И черты эти удержались у них совершенно так же, как удерживается какая-нибудь фамильная черта во многих поколениях одного и того же семейства. Но так как во всем остальном эти расы приближаются к питекантропу, то и становится очевидным, что признак, о котором мы говорим, не играет в их организме никакой другой роли. Никто, конечно, не станет отрицать, что существуют черты фамильные, сословные, племенные и расовые, которые придают особый тип каждой такой группе, но это не мешает в то же время различать между ними группы высшие и низшие.
Несомненно, следовательно, что внутри каждого народа, кроме процесса постоянно смешивающего все признаки отдельных лиц и приводящего всех к одному уровню, действует еще какой-то другой, обратный первому, разъединяющий черты белого дилювиального человека от черт питекантропа. Не будь его, наша мечта о бессословности, о равенстве о братстве давно бы уже осуществилась.
