Дэнис Виллерс взял старую, сломанную шариковую ручку и начертал на форзаце: «Благословенна память ранних дней…»[6].
Квентин прочел, и щеки его зарумянились от удовольствия. Он положил ладонь на плечо Виллерса.
— Теперь подпишись.
И Дэнис добавил под цитатой: «Твой брат Дэнис Виллерс».
— Обычно ты выражаешься точнее. Следовало написать «шурин».
— К черту точность. Кому она нужна? — отмахнулся Виллерс.
Вернулись женщины. Джорджина застегивала свою большую сумку.
— Огромное спасибо за подарок, Элизабет, — сказала она. — Даже не знаю, как тебя благодарить.
— Ну что ты, моя дорогая. Мне он больше не нужен. — Элизабет нежно поцеловала ее.
— Заканчивайте миловаться, — недовольно буркнул Дэнис Виллерс, — и мы пойдем.
— Наверное, я сразу лягу, — сказал Квентин. — Мне не терпится начать новую книгу. Хочешь еще немного посидеть?
— Вечер такой чудесный, — сказала Элизабет. — Прогуляюсь по саду перед сном.
— Только накинь что-нибудь теплое. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, дорогой.
Элизабет взяла куртку, мягкую и легкую, из зеленой ангоры. При свете луны она была неотличима от кипарисов итальянского садика. Поздние розы, бледно-розовые, абрикосовые и лимонные, ночью казались белыми. Элизабет прошла по дерну между розариями, шестиугольным, полукруглым и ромбовидным, затем по мощенной плитками дорожке между живыми изгородями из тиса направилась к калитке в красной кирпичной стене. От костра, разведенного Уиллом, поднимался тонкий серый столбик дыма.
Элизабет отперла калитку и вышла на заросшую травой обочину, над которой нависали ветви буков из сада и которая отделяла стену от дороги на Помфрет. Блеснули и пронеслись мимо фары автомобиля; Элизабет попятилась, укрывшись в тени деревьев. Катье на «мини» возвращалась из Кингсмаркхэма. Дорога опять опустела; теперь ее освещала только луна. Элизабет закрыла за собой калитку, пересекла дорогу и пошла от нее по песчаной тропке в глубь Черитонского леса.
Убедившись, что ее не видно с дороги, Элизабет присела на бревно и стала ждать. Потом зажгла сигарету, третью из пяти, что она выкурит за этот день.
У каждого из супругов Найтингейл была своя спальня на втором этаже Майфлит Мэнор, с окнами, выходившими на фасад дома. Квентин разделся, быстро скользнул в постель, включил ночник и раскрыл «Влюбленного Вордсворта».
Как всегда при чтении книг Виллерса, он первым делом с гордостью и удовольствием прочел редакторский панегирик автору и его работам, внимательно изучил фотографию шурина на задней стороне суперобложки. Затем пролистал все иллюстрации: репродукции портретов Вордсворта, его сестры Дороти и виды на «извилистый Форт» из замка Стирлинг. И только потом приступил к чтению.
