— Не смей так говорить о сестре, — строго сказал он. — Сколько можно повторять. — Берден вдруг вспомнил дело, которое теперь расследовал. — Представь, что вас с Пэт разлучают и ты знаешь, что вы не увидитесь, пока не станете взрослыми. Что бы ты чувствовал? Ты бы очень жалел, что обижал ее. И понял бы, что будешь по ней скучать.
— Не буду я по ней скучать, — сказал Джон. — И вообще, жаль, что я не единственный ребенок.
— Не могу понять этой неприязни, — беспомощно произнес Берден. — Это неестественно.
Он протянул руку дочери, которая вышла из ванной с бледным лицом и опущенной головой и обняла мать.
— Я отвезу тебя в школу, милая. И пойду с тобой.
— А меня ты никогда не довозишь до школы, — возмутился Джон. — Приходится еще целую милю шлепать по этой чертовой грязи.
— Не чертыхайся, — автоматически отреагировал Берден. — Я могу отвезти вас обоих. Только, ради всего святого, не ссорьтесь в машине.
Двор Королевской школы заполняла толпа мальчиков. Берден медленно ехал по подъездной дорожке среди учеников младших классов, сверстников Джона, которые с оглушительным гиканьем и визгом рассыпа́лись в разные стороны. Шестиклассники, собиравшиеся в стайки у стены, сунув в карман унижающие их достоинство шапочки, смотрели на него с надменным презрением. Джон на ходу выпрыгнул из машины и мгновенно исчез в шумной толпе.
— Я его ненавижу, — сказала Пэт.
— Нельзя так говорить о брате. — Берден осторожно дал задний ход и, разворачиваясь перед воротами, увидел Дэниса Виллерса. Он вежливо кивнул и приветственно поднял руку. Виллерс посмотрел на него невидящим взглядом, сунул руки в карманы и прошествовал к новому крылу.
— Останови машину, папа, — сказала Пэт, когда они выехали на дорогу. — Меня опять тошнит.
Высадив детей, Берден поехал в полицейский участок, преодолевая утренние пробки. Встреча с Виллерсом его удивила: он полагал, что если не горе, то хотя бы приличия не позволят ему выходить на работу на этой неделе. Странный человек, похоже абсолютно безразличный к мнению окружающих. Его поведение, когда он проигнорировал Бердена, полицейского, который накануне был в его доме, и вдобавок отца ученика Королевской школы, выглядело… возмутительным.
Сознавая, что опаздывает на двадцать минут, он прыгнул в лифт и, тяжело дыша, вошел в кабинет Вексфорда. Старший инспектор, чей поношенный костюм выглядел еще более неприлично, чем всегда, сидел за письменным столом из розового дерева и рылся в груде бумаг. За его спиной у окна стоял доктор: дышал на стекло и пальцем рисовал нечто похожее на схему пищеварительного тракта. Берден подумал, что сегодня утром с пищеварительными трактами у него явный перебор.
