— Я должен так понимать ваши слова, что вы отказываетесь, сир Ален?
— Я настаиваю на том, что эта девица должна принадлежать вам, сир Ален.
— А я держусь своего изначального мнения, и девица эта предназначается вам, сир Ален.
— Остановитесь! — закричала тут девица. — Ради Бога, ни разу не солгавшего, объясните же мне, в чем состоит ваш спор? Кажется, вы оба не прочь на мне жениться и делите меня, как свою добычу!
Оба замолчали и воззрились на нее в некотором смущении. И поскольку безмолвие затягивалось, девица беспрепятственно продолжала:
— Меня зовут Азенор, если вам угодно будет впоследствии как-нибудь ко мне обращаться, а не только спорить между собой! Выслушайте, какое со мной случилось несчастье. Вместе с моим младшим братом, сиром Враном, я ехала в Ренн, чтобы встретиться там с моим женихом. Но по пути на нас напали разбойники. Жених мой, пытаясь защитить меня и мое приданое, был убит, а брат тяжело ранен и сейчас лежит под палящим солнцем, в то время как я собираю для него водоросли.
И она строго посмотрела на обоих сеньоров, которые выглядели смущенными.
— Прошу прощения, — пробормотал сир Ален де Керморван. — Мы и понятия не имели обо всех этих плачевных обстоятельствах, иначе ни за что не затеяли бы нашу игру.
— Игру? — удивился Ален де Мезлоан. — Лично я считаю, что мы были совершенно правы, претендуя на эту девицу. Теперь, когда она потеряла жениха и вот-вот потеряет брата, мы обязаны позаботиться о ней.
— Если она это пожелает, — возразил Ален де Керморван.
Тут Азенор залилась слезами.
— Я ровным счетом ничего не понимаю в ваших спорах, сеньоры, но если вы не поможете мне, то я пропала, и брат мой погибнет!
Оба молодых сеньора переглянулись, растроганные ее молодостью и слезами.
Сир де Мезлоан сказал своему другу:
— Пусть сама природа рассудит нас, сир Ален. На чьей земле лежит сейчас раненый сир Вран, тому и будет по праву принадлежать девица!
Сир де Керморван кивнул, а девица сказала:
— Знаете бесплодную расселину, где ничего не растет? Там, на дне широкого оврага, я и оставила моего брата.
Втроем они направились туда, и с каждым шагом оба сеньора становились все более мрачными. Ибо уже много лет никто так и не потрудился выяснить, кому из них принадлежит та земля, о которой говорила девица. Каждый в глубине души считал ее своей, однако серьезных оснований для того не имел.
Ален де Мезлоан решил перевести разговор на другую тему и заговорил с девушкой:
— Для чего вы собирали эти водоросли? — спросил он.
