Это сражение было общим и представляло собой почти настоящую битву. Пятьдесят рыцарей, по двадцать пять с каждой стороны, бились между собой и стремились нанести как можно больший урон своим противникам. В этой суматохе, задыхаясь от тяжести доспехов и от пыли, страдая от жары и от усталости, оба Алена разили соперников и уклонялись от ударов, и в конце концов так изнемогли, что едва не попадали на землю, заслышав сигнал к окончанию турнира.
И дама Авуаза, по знаку герцога Бретонского, поднялась с места и вручила красивый золотой жезл, увенчанный птицей, одному рыцарю, которого признали лучшим в этот первый день. Но при этом она смотрела в сторону обоих Аленов, которые стояли бок о бок, сняв шлемы с потных волос и тяжело дыша. И уголки губ дамы Авуазы слегка приподнялись, но Алены так и не поняли, кому из двоих она улыбнулась. И, поскольку они приняли решение не обращать на нее внимание, то не обменялись по поводу этой двусмысленной улыбки ни единым замечанием.
Второй день турнира прошел совершенно как первый, за тем лишь исключением, что участников стало меньше: троих рыцарей увезли ранеными — во время сражения они упали и были затоптаны лошадьми и задохнулись, так что один впоследствии умер, так глубоко ребра вдавились в его тело. Говорили, что его сердце нанизалось на осколок ребра, точно кусок мяса на вертел.
Победителем второго дня стал еще один известный рыцарь, и он получил от дамы Авуазы охотничью птицу в клетке. И снова дама, вручая приз, глядела не на счастливца, а на юношей. Так что они, не сказав друг другу ни слова, отправились отдыхать и провели бессонную ночь.
Третий день считался решающим. Тем из рыцарей, что еще оставались на ногах и готовы были продолжать состязания, предстояло сражаться между собой один на один в благороднейшем из поединков — на копьях.
Первым из противников Алена де Керморвана оказался один рослый рыцарь откуда-то с севера. На нем были черные доспехи, а на шлеме имелось украшение в виде оленьих рогов. Рыцарь этот был шире Алена в плечах и держался весьма уверенно. Однако юноша не испытывал ни малейшего страха. Он знал, что дама Авуаза смотрит на него, и это придавало ему сил.
Он взял свое копье покрепче, утвердил его в упоре и погнал коня навстречу сопернику. Рыцарь вырастал перед ним наподобие горы, и на его щите скалился ядовитый зверь. В него-то и целил Ален де Керморван. В последний миг Ален немного отклонил коня — старый прием, которому обучил его отец, — и черный рыцарь не попал копьем в цель; зато Ален уверенно поразил ядовитого зверя, и таким образом противник его рухнул с коня и остался лежать неподвижно.
