Она улыбнулась и разжала пальцы.
* * *
Семейная усыпальница Керморванов была устроена в подземном этаже той самой башни, верхняя часть которой представляла собой часовню. Никогда прежде Рено не доводилось бывать в склепе, и все потому, что он боялся мертвецов. Обычные дети любят бояться, так что склеп с покойниками для них самое заманчивое место, особенно по ночам.
Но Рено испытывал такой дикий ужас перед смертью, что даже носа в подземелье не казал. И не было рядом с ним приятеля-ровесника, который подзадоривал бы его и в конце концов принудил бы совершить этот поступок.
И вот все переменилось.
Когда Стелла вернулась, вся в пене и без всадницы, на поиски мадам Мари бросились все обитатели замка. Один только Рено остался у себя в комнате. Он знал о том, что случилось, еще до того, как мадам Мари принесли в Керморван. Кроме того, он был занят: записывал рассказ о своей встрече со старым сеньором из Рюстефана.
Потом к Рено заглянули и сообщили новость. Он отложил перо и спустился в зал для приемов, где находилась теперь Мари.
В первое мгновение ему показалось, что это вовсе не его мать. Какая-то юная девушка в зеленом платье, с рассыпавшимися бусинами в косах. Руки у нее были сложены под грудью и связаны в запястьях, и Рено поймал себя на том, что не может отвести взгляда от этой груди, свежей и дерзкой под платьем.
Но потом он перевел взор на ее лицо и вздрогнул. Лицо было старым и злым, и улыбка, застывшая на нем, казалась ядовитой.
Капеллан подошел к Рено со словами утешения. Юноша терпеливо выслушал их, хотя ни одного не понял. Свобода, пришедшая к нему вместе со смертью матери, показалась Рено чрезмерной: он боялся потеряться в ее бескрайних просторах. Но он стерпел первые мгновения ужаса, а следующие оказались уже легче.
— Да, — сказал Рено, немного невпопад. — Несомненно, мы похороним ее в склепе.
Так Рено впервые в жизни спустился под землю. Всю его компанию составлял один коптящий факел — из почтения в горю молодого сеньора слуги и капеллан оставили его в одиночестве. Рено быстро прошел по круглому залу, где стояли каменные гробы, и зажег все факелы, какие только увидел на стенах, и в их огне беззвучно сгорела паутина, выросшая здесь за годы запустения.
Рено остановился в центре помещения. Гробы окружали его. Он подумал: «Я — точно пастух камней».
Он представил себе, как его предки лежат там, в глубине, и как сквозь их тела прорастают корни деревьев и трав. И, коль скоро он вообразил себя пастухом камней, то и начал пасти свое стадо и для начала подошел к гробнице сира Эрвана, того самого, что положил начало проклятию рода Керморванов.
