Но я понимала, что у меня ничего не выйдет. Легкомыслие было моим худшим врагом.
Мое место — рядом с теми, кто страдает. Я могла обрести себя лишь в отношениях, исполненных тревожного ожидания. Значит, мне нужно не бежать, а сделать еще один шаг к границе, отделяющей жизнь от смерти. Как некоторые люди испытывают себя болью, чтобы лучше почувствовать свое тело, так и я хотела вплотную приблизиться к трагедии, чтобы разбудить чувственность. В больнице должно было освободиться место в отделении паллиативной медицинской помощи, и очереди из претендентов не предвиделось. Я подала туда заявление, надеясь, что близость к умирающим поможет мне пробудиться к жизни.
Но это решение, как оказалось, привело к пагубным последствиям. Несомненно, я всей душой отдалась делу, однако при этом еще сильнее отдалилась от внешнего мира. Ежедневное общение со смертью и необходимость облегчить пациентам их последние часы пробудили во мне лавину сочувствия, но с каждым днем реальность казалась мне все менее желанной и любимой, я перестала верить в жизнь и почувствовала, как умирает надежда.
Я ничего больше не хотела, ни о чем не мечтала. Я стала рукой, которую они пожимают перед тем, как отправиться в последний путь, ласковым взглядом, который их провожает. Я была их семьей в это тяжелое время. Иногда я даже ходила на похороны. Родные и близкие пациентов всегда тепло встречали меня, благодарили. Но потом мне нужно было исчезнуть, чтобы они могли спокойно предаться горю и забыть больницу с ее запахами, криками, стонами и оглушительной ночной тишиной.
Я сама выбрала такую жизнь. Одинокую жизнь, которую оживляли всплески тепла и нежности, перемешанных с отчаянием. Эти короткие моменты я выискивала в череде трагедий, они и составляли мое счастье. Такова была моя роль в жизни — нечто вроде религиозного самоотречения, мистического служения. Я постепенно превращалась в странное существо, способное жить только для других.
Но сочувствие постепенно убивало во мне последние капли здравого смысла. Я поняла это, когда ушла Анжела Дютур.
ИОНА
Последующие слова утянуло в воронку, в черную дыру моего воображения. Я потерял счет времени. Я отрывался от монитора лишь затем, чтобы схватить что-то в холодильнике или на полке и лихорадочно проглотить или чтобы прилечь, прочитать несколько строчек и забыться сном.
Отношения с созданными мною же персонажами были напряженными и насыщенными. Они постепенно обрели самостоятельную жизнь, не зависящую от моей воли, и заполонили все пространство, благо пустота, в которой я существовал, давала им такую возможность. Они стали моими единственными спутниками, и, собираясь вместе, сами предлагали мне ситуации и развязки, которые я дотошно рассматривал, а потом принимал или отвергал.
