— Ничего подобного, — сказал Райннон. — Я просто вышел поохотиться. Нам надоел бекон.
— Садитесь! — скомандовал ранчер.
Райннон нехотя послушался. Он отнюдь не добился того, за чем пришел в дом Ди.
— А теперь рассказывайте, — сказал Оливер Ди, — а я поработаю. Хочу узнать о вас побольше. Я выращиваю коров. Могу о них рассказать. Вы выращиваете кормовую траву. Вот и говорите о ней.
— Я плохой рассказчик, — сказал Райннон.
— Я помогу. Когда остановитесь, я за вас продолжу. А теперь давайте. Расскажите, как начинали. Расскажите все, что сделали.
Райннон подчинился. У него не было большого желания рассказывать все, что он сделал. Но ему хотелось как можно дольше остаться в доме.
«Они меня будут держать там», — сказала ему Нэнси Морган.
Он глубоко вздохнул и начал.
Вначале он говорил, запинаясь. Он многое позабыл, потому что работал изо дня в день, ничего не планируя, просто делая то, что попадалось под руку. Теперь же, когда Райннон начал описывать детали, он видел, как разворачивается перед ним рассказ, и рассказ интересный, с его точки зрения.
Райннон начал с кузницы, потому что для него она была сердцем фермы. Рассказал подробно, как ее переделал, как из старым, ржавым железкам придавал новую форму, делая из них новые молоты, зубила и резцы — почти все, что ему требовалось на ферме.
— Вы сами сделали себе инструменты! — прервал его собеседник.
— Почти все. Кроме мелочей.
— Нет, вы просто не можете их мастерить!
— Могу, но это заняло бы у меня ужасно много времени. А потом я не смог бы их выковать так же хорошо, как готовые.
— Врете, — сказал отвратительный Оливер Ди. — Все, что вы делаете сами — намного лучше готового. Ничего из того, что вы покупаете, вам не принадлежит. Вы платите за это деньги. Вы покупаете лошадь. Лошадь не ваша. Ее хозяин — человек, который ее вырастил, и вы это знаете.
Райннон опять улыбнулся.
— Вы правы, — сказал он.
— Тогда идите домой и сами сделайте удила и все такое, — сказал ранчер.
— Я уже об этом подумывал, — сказал Райннон.
— Так-то оно лучше. Тот, кто может изготовить себе инструменты, может сделать и собственный мир, и собственную жизнь. Он может сделать себе все, кроме женщины.
— Да, — согласился Райннон неожиданно почувствовав теплоту к этому человеку.
— Не говорите мне «да», — сказал Ди. — Я знаю, что прав, я никогда не ошибаюсь. Я прожил пятьдесят лет. А вы ни черта не прожили. Правда, вы жили в кузнице. Тем не менее у вас есть зачатки здравого смысла! Давайте еще поговорим. Мне нравится вас слушать.
