— Волк! — предупредил Лэнгли, хватая спутника за плечо. — Ты собираешься подойти прямо к волку, Мак?
Стрэнн сбросил руку Весельчака.
— Волк прорычит, прежде чем прыгнуть, — прошептал он, — такого предупреждения для меня достаточно.
Теперь их глаза немного привыкли к темноте, и Весельчак стал смутно различать столбы справа от себя. Он не сказал бы точно, есть ли в стойлах какие-нибудь животные, но Мак останавливался у каждой загородки, оценивая обстановку с первого взгляда. Так они прошли через всю конюшню.
— Его здесь нет, — облегченно вздохнул Весельчак. — Мак, на твоем месте я подождал бы, пока рассветет, а уж затем шел бы охотиться на волка.
— Он должен быть здесь, — проворчал Мак и зажег спичку. Яркая вспышка превратилась в ровное желтое пламя. Теперь Стрэнн спокойно осмотрелся, пока спичка не обожгла ему пальцы. — Эта стена, — задумчиво произнес он, — сделана из другого дерева, чем прочие стены конюшни. Она намного новее. Весельчак, здесь не конец конюшни, за стеной есть еще что-то. — Стрэнн зажег еще одну спичку и тихо выругался. — Смотри! — воскликнул он, указывая на сверкнувшую металлическую скобу. — Щеколда.
Мак распахнул дверь, и Весельчак заглянул через его плечо. Сначала Лэнгли увидел смутное и бесформенное мерцание, затем заметил черного жеребца, лежавшего в центре стойла. Животное мгновенно вскочило, бросилось к стене, повернуло голову. Глаза Сатаны вспыхнули.
— Это он! — прошептал Лэнгли. — Это вороной Барри! Другой такой лошади нет. А волк, слава Богу, где-то гуляет.
Мак задумчиво закрыл дверь, его лицо исказилось, словно от боли. Он кинул на пол вторую спичку, и от нее тут же ярко вспыхнул клочок соломы.
— Волка здесь нет, — медленно проговорил Мак, — но он скоро появится. И то, что приведет его сюда, избавит нас от черного жеребца.
— Ты собираешься украсть лошадь?
— Украсть? Этот жеребец не выдержит меня и двух миль, весьма костлявый конь. Но если Барри поскачет на нем, то я никогда не поймаю его. Этот жеребец должен умереть.
Весельчак сглотнул и затаил дыхание. Мужчины в горах иногда падают очень низко, но даже в самые отвратительные моменты жизни им легче убить человека, чем лошадь. Известна, например, история ковбоя, смотревшего корриду в Хуаресе. Когда бык забодал лошадь, ковбой пристрелил пикадора, чтобы уладить дело. Именно поэтому Весельчак и вздохнул.
— Мак, — прошептал он, — нужно ли это делать? Разве нет другого способа? Я видел этого жеребца. Когда солнце освещает его, он весь лоснится. И его ноги словно сделаны из железа. Они превосходны. И его голова прекраснее головы женщины, Мак.
