В этот же момент хлопотавший у плиты Том Виллоу открыл ее металлическую дверцу, и кухню наполнил запах жареной оленины.
— Ну, ребята, у вас настоящий пир. Столько деликатесов, — заметил мистер Риберн.
— Пир? — переспросил его сын, явно довольный тем, какое впечатление произвели на отца расставленные вкусности. — А что? Мы решили отпраздновать канун Дня всех святых, Рождество, День благодарения, Новый год и День независимости разом.
— Садитесь-садитесь, мистер Риберн, — пригласил Литтон. — Отведайте с нами жареной оленины.
— Ну, если вы так настаиваете, то я отпробую. Мне только совсем малюсенький кусочек — не хочу перед обедом перебивать аппетит, — отозвался отец Джимми и подошел к Тому.
— Ну-ка, отвали! — неожиданно грубо гаркнул на него Виллоу. — Каждому, кто сунется со своими грязными лапами, я дам по зубам! Мясо еще не готово, и я никого к нему не подпущу. Слышал, что я сказал?
Мистер Риберн поначалу вытаращил глаза, потом, словно в поисках защиты, посмотрел на Барри. Тот недовольно сморщил лоб и пояснил:
— Что тут поделаешь? Когда Том готовит, он ведет себя как настоящий повар. Вы пока присядьте, сэр, попробуйте его табачок.
Мистер Риберн был потрясен — не в каждом доме нарвешься на такое гостеприимство. Однако одновременно, несомненно, чувствовал себя польщенным — ведь пока ему единственному из жителей Холи-Крика позволили переступить порог этого дома.
Джимми подошел к отцу и, сложив рупором ладони, восторженно прошептал ему в ухо:
— Пап, это и есть Синий Барри! Здорово, да?
Виллоу вынул из плиты огромный кусок запеченной оленины и стал поливать его выделившимся из мяса соком. От аппетитного запаха Сэма Риберна задергался кончик носа.
Время летело быстро. Небо уже потемнело, и в черном оконном проеме как в зеркале стали отражаться находящиеся в комнате предметы.
Литтон, чтобы скрасить томительное ожидание обеда, высказал несколько лестных замечаний о поведении Джимми. Услышав похвалу в свой адрес, мальчик просиял, а его отец от удовольствия даже слегка покраснел. Со слов Барри получалось, что ему, совсем незнакомому с городом, Джимми оказал неоценимую услугу — только благодаря мальчику он смог подобрать жилье, познакомиться с горожанами. Мистер Риберн, зная, как избалован его ребенок, которого все домашние считали центром мироздания, не мог не удивиться примерному поведению своего сорванца.
Когда, наконец, Том Виллоу, сияя глазами, радостно сообщил, что оленина готова и ее можно есть, с улицы донесся негромкий голос:
