Да, да, Коркоран все прекрасно помнил. Но как было приятно услышать это снова! Он вспомнил и остальное. Вспомнил больницу, газеты, свой портрет на первых страницах, вспомнил, как у его кровати сидел ректор и говорил торжественные слова о том, какое великое значение имеет отважное сердце для всего мира и для прекрасного будущего этого достойного сына синих.
Увы! Имя этого достойного сына кануло в прошлое. Будет лучше, гораздо лучше, если его все забудут, так же как и самого достойного сына. Он собрал все свои силы и посмотрел на гиганта Генри Роланда.
— Очень занимательная история, — сказал он. — Как жаль, что я не имею права претендовать на роль ее героя. Это, должно быть, был кто-то другой. Вы ведь знаете, мистер Роланд, на свете встречаются случаи удивительного сходства.
Он видел, что Роланд смотрит на него, не отводя глаз. Что можно было прочесть в этом взгляде? Только презрение или к нему примешивалась еще и жалость?
— Вы совершенно правы, — холодно заметил он. — Теперь, когда я рассмотрел вас более внимательно, вижу, что ошибся, Коркоран!
Среди толпы, окружавшей эту пару, пробежал легкий шепот сожаления. Такая романтическая история — и вдруг все было испорчено. Слушатели чувствовали себя ограбленными. Но потом, в один момент, все было забыто.
— Крэкен! — сообщил кто-то. Игрок решительными шагами направлялся к столу и снова уселся на свой стул.
Теперь это был совсем другой человек. Коркоран прекрасно понимал, что перед тем, как игра прервалась, Крэкен находился на грани нервного срыва. А теперь он совершенно преобразился. Лицо пылало, глаза дерзко сверкали, весь его вид говорил о злобной решимости. Судя по запаху изо рта, этому было только одно объяснение: он подкрепил свои силы алкоголем.
«До чего же глупы эти люди! Как же можно пить, когда тебе предстоит такое ответственное и опасное дело», — думал Коркоран. И вдруг вспомнил, что отдал свой револьвер шерифу! При мысли о том, что он оказался безоружным, его охватило отчаяние и он почувствовал внезапную слабость. И снова посмотрел на своего противника. Сомнений не было: Крэкен задумал нечистую игру. Это было ясно написано на его лице.
Сдавать должен был Коркоран. Он ловко раскидывал карты, пальцы его мелькали с такой быстротой, что уследить за ними было невозможно.
Если бы только как-то избавиться от пристального взгляда этого верзилы Роланда! Но что поделаешь, все равно нужно было действовать.
Ему на помощь пришла многолетняя, тысячечасовая практика. Сдавая карты, он видел их насквозь, на три карты в глубину; те же, которые он не хотел выкладывать, он подкладывал под низ колоды, всякий раз мгновенно переворачивая ее, когда это было нужно, создавая видимость того, что все в порядке. Поверить этому было невозможно; плутовать при таких обстоятельствах, так ловко манипулировать колодой одной рукой — черная магия да и только! Но для Коркорана это был всего лишь обычный профессиональный прием.
