— А вон и ручная горилла Джарвина!
Обмылок все слышал. И даже постарался запомнить голос, сказавший это. Но в данный момент он не мог отвлекаться на мелочи, решив оставить удовольствие проучить нахала на потом. Сейчас же ему не терпелось поскорее увидеть собственными глазами коня, который смог бы выдержать его — хотя бы даже зная, что предназначен этот конь был не ему, а совсем другому человеку.
Он проехал по долине, ориентируясь в непроглядной темноте по отблеску воды небольшого ручейка, сбегавшего между камней. Для мула и Обмылка этого было вполне достаточно. Они спустились на простиравшуюся внизу равнину, и не прошло и двух часов, как его кулак уже колотил в дверь дома, в котором жил мистер Уизнер.
Когда Уизнер вышел к нему на веранду, чтобы узнать о цели столь позднего визита, Обмылок сказал:
— Я слышал, что у вас тут есть конь, за которого не жалко отдать пять тысяч.
— Такой конь у меня есть, — согласился ранчеро. — И что с того?
— Я мог бы купить его, — сказал Обмылок.
— Серьезно? — переспросил хозяин, разглядывая лицо и несуразную фигуру возникшего на пороге его дома гротескового персонажа.
— Ну да, — подтвердил Обмылок. — Есть у меня один парнишка, который просто-таки души не чает в хороших лошадях. Покажите мне его, хорошо?
Мистер Уизнер проводил странного визитера к небольшому загону и в ответ на его тихий свист из темноты возник силуэт огромного коня. Он стоял по другую сторону забора и доверчиво потянулся мордой к руке хозяина.
— Почти шесть футов в холке, — с гордостью объявил Уизнер. — Погодите, сейчас зажгу фонарь.
В фонаре засветился мерцающий огонек; Лэрриби тряхнул гривой, но остался стоять на месте.
— Ну чем не красавец, а? — восхитился Обмылок.
— Красавец. Пяти лет. Сильный; железные мускулы. Ну и что вы теперь скажете?
— Для поездок в горы как будто великоват, — сказал Обмылок, с сомнением качая головой.
— На нем выезжали в горы каждый день, — ответил ранчеро. — Он ловок, словно горная рысь. Идет уверенной поступью, с мулом не сравнить. Поэтому, согласитесь, пять тысяч за такого коня — не слишком высокая цена. Он того стоит.
— У меня с собой тысяча наличными, плачу сразу, — сказал Обмылок. — Ну, что скажете? Так что, бери или отвали.
— Я-то отвалю, а ты… — начал было Уизнер гневную тираду, но вовремя прикусил язык.
Еще одного случайного взгляда в гротесковое лицо мулата было достаточно, чтобы он испуганно запнулся, умеряя свой пыл, а потом снова нарушил молчание:
