— Я никак не предполагал, что все так обернется, — сказал он Конкэннону. — Я не знал, что они собираются вас убить…
Крой посмотрел ему в глаза, но ничего не сказал.
— Они утверждали, что просто хотят поговорить с вами по делу, — смущенно продолжал Майер. — А мне нужны были деньги. Собственно говоря, в их словах не было ничего подозрительного…
— Помолчи, — равнодушно сказал Крой.
— Почему всем так вдруг понадобился этот Эйб Миллер? — плаксиво сказал Майер.
— Чем меньше будешь об этом знать, тем больше проживешь, — сказал Крой.
Лицо Майера приняло сокрушенное выражение. Он хотел что-то сказать, но передумал, пожал плечами и снова заходил по мастерской. Солнце должно было скрыться через какие-нибудь полчаса.
Тюрк отошел от окна и приблизился к Конкэннону.
— Теперь ждать осталось недолго, Конкэннон. Можешь начинать молиться.
На холмы серым туманом стала опускаться темнота.
— Выйди, посмотри на улицу, Майер, — сказал Крой. — Если там все тихо, готовь лошадей.
Нефтяник вышел через заднюю дверь и спустя несколько минут вернулся.
— Все спокойно. Только в «Фанданго» еще горит свет. Я привязал лошадей за углом.
Тюрк вынул из-за пояса нож и присел на корточки рядом с Конкэнноном.
— Помолился, детектив?
Он приставил нож к горлу Конкэннона. Тот отпрянул. Тюрк усмехнулся и перерезал веревки на его руках и ногах.
Крой помог Конкэннону встать.
— Теперь без глупостей. Веди себя примерно.
На улице их ждали три лошади. Преступники усадили Конкэннона в седло. Отто Майер стоял на пороге мастерской; лицо его блестело от пота. Конкэннон удивился, с чего это он вспотел в такой прохладный осенний вечер…
Тюрк вполголоса ругался, привязывая его руки к седлу. На лице Майера было какое-то странное выражение. Он вытер мокрый лоб рукавом и быстро подошел к Конкэннону.
— Я не думал, что все так получится, — сказал он. — Я не виноват, поверьте.
«Да что с ним такое? — спросил себя Конкэннон. — Через несколько минут я буду мертв, а он — вне опасности. Тюрк и Крой с ним уже расплатились. Отчего же он весь мокрый?»
Майер нервно посмотрел на преступников.
— Мне будет спокойнее, если вы кивнете головой в знак того, что простили меня, — сказал он Конкэннону.
— Слюнтяй, — презрительно хмыкнул Тюрк.
Нефтяник словно не услышал. Он не сводил с Конкэннона глаз, беспокойно ожидая, когда тот кивнет в знак отпущения грехов. «Что с ним творится?» — снова подумал Конкэннон и нехотя кивнул.
Майер облегченно вздохнул. Выждав момент, когда Тюрк и Крой садились на лошадей, он вытянул шею и тихо произнес скороговоркой:
