— Вы странный тип, Конкэннон, — заявила Белла Плотт. — Вы говорите как полицейский, но с виду не похожи. Не пойму, что вы за фрукт.
— Я детектив, работаю на железнодорожную компанию.
Она рассмеялась.
— Ну и ну! Так тут единственная дорога далеко — аж в Ред-Форк…
— Знаю, — вздохнул Конкэннон. — Поверьте мне на слово, Белла. Я вам не лгу. Мне действительно очень нужен Миллер.
— А Мэгги ничего не будет, если я скажу?
— Обещаю, Белла. Мэгги и так хлебнула сполна. Он сделал повару знак, чтобы тот принес еще два виски.
Белла залпом выпила очередную порцию и мечтательно покачалась на стуле. Затем посмотрела Конкэннону в глаза:
— А вы мне нравитесь! Поди знай, почему. Мужики — все сплошь дешевки. И Эйб Миллер в том числе. Вы говорили с Кэт? — Конкэннон вздрогнул: это имя он слышал впервые.
— Кто это — Кэт?
— Кэт Миллер. Жена Эйба. — Белла грустно покачала головой. — Она работала здесь, в «Фанданго». До рождения ребенка, разумеется. Теперь ей уже не до работы. — Она заметила изумленное лицо Конкэннона и спросила: — Что это с вами?
— Я сомневаюсь, что мы с вами говорим об одном и том же человеке.
Он вынул из кармана маленькую фотографию, которую забыл вернуть Боуну.
— Это тот Эйб Миллер, у которого в Дип-Форк есть жена?
Белла взглянула на фото и шмыгнула носом.
— Да, он. Большего мерзавца надо поискать… Конкэннон всмотрелся в фотографию, пытаясь понять, что же такого неотразимого находили в Миллере женщины, но в конце концов решил, что фотографу не удалось это зафиксировать имевшимся у него аппаратом.
— Скажите, а где живет эта миссис Миллер?
— В лачуге, за домом Отто Майера. Оттуда до ее окна можно доплюнуть при попутном ветре.
Конкэннон испытал неприятное ощущение в животе. Он положил на стол свою последнюю банкноту и встал.
— Большое спасибо за помощь, Белла.
— Не стоит благодарности, — ответила она, протягивая руку к его нетронутому виски.
Когда он переступал порог «Фанданго», Белла сунула пятидолларовую бумажку в корсаж, готовясь к сражению с поваром.
Однокомнатная хибарка Кэт Миллер стояла на каменистом склоне за мастерской Отто Майера. Сотни подобных домиков Конкэннон уже видел в горных городках, новых поселениях и повсюду, где собираются одинокие мужчины и отчаявшиеся женщины.
Конкэннон постучал, и ему открыла женщина в мешковатой розовой ночной рубашке. Она посмотрела на него усталым безучастным взглядом.
— Приходите позже, — сказала она. — Пацан у меня болеет.
Из глубины хибарки донесся крик младенца.
