— Пока что я ничего не думаю, — сказал Конкэннон терпеливо. — Я просто задаю вопросы. А потом попробую составить мнение.
Он отодвинул тарелки с остатками мороженого и пирога.
Когда они сели в экипаж, он спросил:
— Как по-вашему, повар хорошо дерется?
Она посмотрела на него холодно, почти надменно.
— А что?
— Завтра я еду на землю криков, на один или два дня. Может быть, ваши злодеи решат, что я бросил дело. Но если нет — вам может понадобиться охранник. Пожалуй, Пат подойдет лучше всех.
— Почему?
— Потому что он в вас влюблен.
Некоторое время они ехали молча.
— Мистер Дункан не трус, если вы это имеете в виду, — сказала она, глядя прямо перед собой.
— Отлично. Тогда попросите его встречать вас у подъезда утром и провожать домой вечером.
— Он это уже делает. Обычно.
— Но вчера вечером не сделал.
Они выехали на шумный перекресток Гранд-Авеню и Бродвея, затем повернули к северным районам.
— Да, вчера не сделал, — тихо сказала Атена.
— Не скажете ли, почему?
Бледное лицо миссис Аллард казалось светлым пятном в полумраке фиакра.
— Вчера вечером, — сказала она, — я ходила к Рэю. У Конкэннона мороз пробежал по коже. Он посмотрел на нее.
— Вы хотите сказать, что ходили на кладбище одна?
— Я наняла повозку, и кучер подождал меня у ворот. Конкэннон помолчал, затем откашлялся.
— Обещайте мне больше этого не делать. По крайней мере, пока я не разберусь в этой истории.
Она смотрела в темноту, и он чувствовал, что мысли ее витают где-то очень далеко.
Наконец они подъехали к частному пансиону. Атена протянула ему руку.
— Извините, что подвергаю вас опасности, — сказала она.
— Ничего. Моя работа всегда связана с определенным риском.
— Вы поможете мне отстоять честное имя Рэя, мистер Конкэннон?
— Попробую. Но пока что вам лучше последовать совету ваших доброжелателей и на время уехать из Оклахома-Сити.
— Нет. Здесь мой Рэй, и я никуда отсюда не уеду.
Проводив Атену Аллард, Конкэннон отправился на вокзал, где обнаружил Джона Эверса сидящим за столом с сигарой в зубах. Дивизионный инспектор с минуту разглядывал его, не говоря ни слова.
— У вас ужасный вид, — вымолвил он наконец.
— Примерно так же я себя и чувствую. А вас, я вижу, в Форт-Силл надолго не задержали.
— Как раз успел на первый чикагский поезд. Ох, Конкэннон, не дай вам Бог когда-нибудь стать дивизионным инспектором. Что это у вас там?
Конкэннон положил коричневый пакет на стол. Эверс заглянул в него и присвистнул.
— Это с поезда?
— Думаю, да.
Конкэннон плюхнулся на плоский стул и усталым голосом поведал инспектору о последних событиях.
