Напротив Моссовета вместо Юрия Долгорукого возвышалась статуя Игоря Серова. И когда я с ней поравнялся, она мрачно кивнула мне.
И снова девушки, цветы, крики… И мы оказались перед трибуной стадиона, и там стояли завсегдатаи «Севера», в темных плащах, в кепочках. Увидев меня, они засвистели, стали подбрасывать бутылки, захлопали, закричали: «Серов, давай!»
И где-то заиграл оркестр. Заиграл танго, под которое я однажды танцевал с Леной в «Астории».
И вдруг все замахали цветами. И я понял, что меня провожают. И поплыл перрон. И Лена была с нами. А я стоял неподвижно и улыбался.
Уплывал перрон. Уплывали знакомые улыбающиеся лица. Они все меня знали, и я всех их знал. Вот Маркелов, Максимова, вот югославские студентки, вот промелькнуло лицо блондинки из «Арагви». От моих поцелуев у нее размазалась помада. И вот студенты с мехмата. И Лена.
Они махали, улыбались, что-то кричали, но уплывали все дальше, голоса их становились все тише. И вот они скрылись. Никого. Я стою на каком-то пляже. Только нет ему конца. И с тихим шуршанием сыплется песок. Я один. И я не могу двигаться. Кругом песок.
И это как смерть».
«…Я уже вроде очнулся. Успел записать, что запомнил. Но никак не могу понять: что со мной недавно творилось? Сон или бред?»
ГЛАВА XIV
«И НИКТО ИЗ НАС НЕ ГЕРОИ…»
(Дневник Серова. Окончание)
«Я уже не удивляюсь тому, что происходит на этом свете. И поэтому я совершенно спокойно воспринял появление Маркелова, неожиданно возникшего на пороге моей комнаты. Я лежал на кровати лицом к стене. Я повернулся на другой бок и спросил:
— Начнешь воспитывать?
— Нет, соскучился, хочу поболтать.
— Черт с тобой! Знаю, что приехал воспитывать. Ладно, давай поболтаем.
Я достал из-под тумбочки Киплинга и стал читать:
Среди нас есть лгуны, и немало воров,
и никто из нас не герой.
Но в жизни раз ждет гибель нас
(Что, надеюсь, не будет со мной)…
Это стихотворение заканчивается тем, что, если смерть придет, мы все с честью умрем на посту. «Пусть, — думаю, — великий человек Маркелов узнает, что хотя он и герой, но мы тоже не лыком шиты».
— Ну как, — спрашиваю, — нравится?
Он взял книгу и полчаса молча сидел, читал. А потом и говорит:
— Завидую тебе, Игорь! Я с Киплингом встретился впервые. Я ведь сколько книг еще не читал! А ты их знаешь. Ты изучал высшую математику, а для меня это еще темный лес. Мы живем во времена атома, а я разбираюсь в строении ядра по научно-популярным брошюрам. Я долго сидел над учебниками и с трудом понял принцип теории Лобачевского. И я ужаснулся. Ведь мы слепые котята, мы часто живем переживаниями проигрыша или выигрыша у «Мотора» и забываем, что, кроме футбола, есть еще планетная система Солнца, Галактики, то есть бесконечная вселенная.
