— Я думаю, вам лучше не ехать на ранчо.
Это поразило ее.
— Но почему?
— Вы можете остаться на этом судне до самого Бентона. Там его быстро разгрузят, и оно отправится обратно вниз по реке. Через несколько недель вернетесь в Сент-Луис. Считайте, что в качестве летнего отдыха у вас получилась отличная поездка!
Она пристально посмотрела на него.
— Это дядюшка велел вам внушить мне такие мысли?
Он покачал головой.
— Я думаю, он мог бы это сделать, но в последние дни он страшно занят, ему про вас и подумать некогда. В наших краях за последний год или около того развелось угонщиков скота — как блох. Это не пустяк. Пришло время ударить по ним — и ударить крепко. Это будет очень грязное дело. Скакать по ночам — и вешать. Боюсь, на ваш вкус эти края окажутся слишком уж суровыми.
— Вы так считаете? И, по-вашему, это достаточная причина, чтобы я даже не заглянула на «Длинную Девятку» после такого долгого пути?
Он нахмурился. Ну как ей объяснить то, что сам он только нутром чует? Как высказать, что ей, может, лучше вообще не видеть Питера Фрума за работой, которая ему предстоит? Он поднял руки — и уронил их.
— Говорю я вам, это будет суровое и жестокое дело.
Она беззаботно улыбнулась.
— Я думаю, — сказала она, — будет интересно увидеть, насколько это окажется суровое и жестокое дело.
Сначала он пытался раскрыть глаза Джо Максуину на одно обстоятельство, теперь он пытается раскрыть глаза этой девице на другое. Его охватила злость. Он схватил се и крепко притянул к себе. Так сдавил, что у нее дух захватило, — и поцеловал, стараясь, чтобы поцелуй получился грубым и жестоким. Он не брился со вчерашнего утра, и когда он отпустил ее, на ее щеке осталась красная полоса, где там он приложился щетиной. Она отступила на шаг, слишком ошеломленная, чтобы сердиться, рот ее полуоткрылся, волосы растрепались.
Он сказал:
— Послушайте! Вы даже не представляете себе, о каком дьявольском деле так легко рассуждаете!
Она глубоко вдохнула. Он сжался, ожидая пощечины, но тут увидел, что она борется с собой. В конце концов она сказала:
— И вы предполагали, что вот таким способом заставите меня остаться на пароходе?
Он пожал плечами.
— Я предполагал, что это покажет вам разницу между теми местами, откуда вы приехали, и теми, куда собираетесь…
— Понятно. Это вы вроде как отшлепали меня за то, что я посмеялась над вашими жуткими историями. Так, да?
Он развел руками.
— Для одного дня с меня женщин слишком много…
Она сказала:
