Человек с плетью взмахнул рукой, хлестанул, и лошадь рванулась вперед. Лаудон услышал, как резко натянулась веревка; он вспомнил Джо Максуина. А теперь Айвз качался, качался, поворачиваясь вокруг веревки…
Фрум сказал:
— Давайте следующего. Любого.
Наконец все кончилось. Кончилось, и на каждом тополе повис страшный плод. Фрум сказал:
— Оставим их на денек-другой, чтоб другим наука была.
Но Лэйстроп заметил, что других не осталось, всех вымели начисто. Фрум кивнул. Было решено, что люди с «Письменного Л» останутся и похоронят мертвых. «Стропило С» и «К в рамке» займутся убитыми и ранеными ковбоями. Был убит Синглтон, двое с «Письменного Л», один с «К в рамке»; раненых было человек шесть — таких, кто нуждался в перевязке. Кое-кого придется везти домой в фургонах.
Все это они обсуждали, стоя посреди улицы в Крэгги-Пойнте, возле дотлевающих остатков телеги с соломой, и снова Фрум был генералом. Каменное выражение не покидало лица. Интересно, — подумал Лаудон, останется у него такое лицо навсегда?.. Наконец Фрум поднялся в седло. Оглядел своих людей, сделал выбор.
— Грейди, — сказал он, — и ты, Чарли Фуллер, поедете со мной. Джесс, бери остальных наших работников, поезжайте к Замковой Излучине и найдите Текса. Если там в тайниках есть скот, гоните его на «Длинную Девятку». И, прежде чем покинете дровяной склад, подожгите хижину, кораль и все постройки.
Лаудон кивнул. Посмотрел, как Фрум уехал вместе с Грейди Джоунзом и Чарли Фуллером на запад. Потом заметил, что кто-то дергает его за локоть; это был Айк Никобар. Айк сказал:
— Ну, не мог я крикнуть тебе, Джесс, когда вы въезжали в город, не мог. В сарае их было как блох, они б меня на месте пристрелили. Ты ж понимаешь, Джесс?
— Конечно. Забудь ты об этом, Айк.
И ушел от него. Созвал остальных людей с «Длинной Девятки», они сели на коней и поехали вдоль улицы. На краю дощатого тротуара сидел ковбой, опустив голову между колен. Лаудон остановил возле него лошадь. Это был Чип Маквей, его тошнило, он облевал себе сапоги.
— Ты в порядке, Чип? — спросил Лаудон.
— Отстань, — сказал Чип. — Господи Боже мой, да отстаньте вы все от меня!!!
Стоя в дверях, Латчер смотрел на двор своего ранчо, по воскресному тихий, и чувствовал, как на него снисходит спокойствие. Он принял решение. Он был свободен, и он чувствовал, как хорошо быть свободным. Он дышал глубоко. За спиной он слышал судорожное дыхание Адди, вытянувшейся на кровати. Тишина в комнате, казалось, до сих пор сохраняет шепчущее эхо только что законченного разговора. Сегодня не было слез. Не было и Резких обвинений; он сказал ей, что знает насчет Айвза, что он прочитал все у него в лице прошлой ночью у Замковой Излучины и получил ответ. Она не подтвердила и не возразила; ей, кажется, было безразлично, что узнал. Она дала ему сказать все, и он сказал все — кроме самого последнего.
