Тем временем, солдаты сняли с платформы сходни из толстых досок. Перрон и так находился на одном уровне с грузовой платформой. Вспыхнул яркий свет электрических фар, забивший станционные фонари. Осторожно проворачивая огромные колеса, первая восьмиколесная машина аккуратно съехала с платформы…
Всего за час колонна была выгружена и готова к движению. Небольшой багаж пассажиров погрузили в грузовое авто, которое, как мне сказали, называлось «Уралом». Это название удивительно гармонировало с этой огромной мощной машиной, по тяговому усилию вполне сравнимой с небольшим паровозом.
- Ну что, Михаил Иванович, поехали? - спросила меня Нина Викторовна, когда уже все было готово к движению, - Вам ничего не надо взять с собой?
- Нет, сударыня, - учтиво поклонился я, - я еще вернусь сюда завтра с Их Императорскими Высочествами. Ведь только отправив их дальше, на восток, я буду считать, что выполнил распоряжение Государя.
Меня усадили в один из пассажирских авто, носящее хищное название «Тигр». Как я понял, место рядом с водителем считается почетным, поскольку с него хорошо видно все, что находится впереди машины. Кроме того, так как только я мог показать дорогу, то наша машина шла первой, и я давал указание ее машинисту, или, как его назвала Нина Викторовна - водителю, куда ехать.
Дорога через Байкал мне запомнилась плохо. Яркий круг света впереди, рассекающего ночную мглу, равномерное покачивание машины, и тянущее ко сну тепло в кабине. Дистанцию между машинами водители держали в двадцать пять саженей, скорость - около двадцати верст в час.
Дорога прошла без приключений. Не было ни землетрясений, ни прочих катаклизмов, которые могли вызвать трещины на льду и прочие помехи для движения. Выехали мы со станции Танхой примерно в два часа ночи, а уже полпятого утра наша машина яростно ревя двигателем, вскарабкалась по береговому откосу Байкала и вышла на накатанную санями дорогу, ведущую к одноименной станции.
Заодно, по пути, чтобы разогнать сон, я с большой пользой для себя побеседовал с фельдфебелем-водителем, который оказался местным уроженцем. От него я узнал много интересного про тех умников, что придумали эту ледовую переправу, ледокол, и все остальные наши Байкальские «чудеса». Из этой беседы я понял, что в Петербурге умные головы забыли главное - посоветоваться с местными жителями, которые живут здесь испокон веков, чуть ли не со времен Чингисхана, и Байкал свой знают, как собственный карман. Они и могли бы подсказать столичным умникам, что можно и что ни в коем разе делать не стоило.
