…Промысловый сезон лисьенорцы провели хотя и не так успешно, как в былые годы, но установленный «Сибпушниной» план по добыче соболя и белки выполнили. В круговерти таежных забот Иготкин почти совсем забыл о нависшей над ним угрозе. Противное чувство тревоги стало появляться с приближением весны. Не верилось, что чекисты проявят милосердие и упустят возможность для выполнения своего плана шутя разоблачить сразу двух «врагов». Возникло навязчивое предчувствие, что арестовать его должны вот-вот, стоит только ему появиться в Томске. Поэтому, когда пришла пора отправлять из Лисьих Нор обоз в «Сибпушнину», отправил Степан вместо себя за старшего Ивана Михайловича Колоколкина.
Невеселые вести привез из Томска Колоколкин. Оказывается, Федоса Чимру расстреляли еще в декабре прошлого года, а контрреволюционное дело о поджоге Шамановой тайги по распоряжению начальства недавно забрал от племянника другой оперуполномоченный, который всем подозреваемым приписывает одну и ту же, расстрельную, статью.
– Такие вот, Егорыч, паскудные обстоятельства, – беседуя с Иготкиным наедине, мрачно подытожил Колоколкин.
– Выходит, амба нам с Темелькиным? – спросил Степан.
– Если будете сидеть сложа руки и ждать у моря погоды, каюк верный.
– Теперь хоть сиди, хоть ходи. В ногах тоже, говорят, правды нет. Может, посоветуешь что?..
– Советы – штука очень опасная, – вроде бы намекнув на советскую власть, ухмыльнулся в бороду Иван Михайлович. – Но не так черт страшен, как его малюют. Племянник мне по секрету сообщил, что с нынешней весны на Чулыме планируется большой лесосплав. Как только река взломает лед, заготовленную в зимнюю стужу сиблаговцами древесину начнут сплавлять к Оби-матушке. Там загрузят ее в пароходы и по Северному морскому пути отправят за границу. Заключенным доверять такую работу нельзя. Прикинь в уме, сколько вольных людей понадобится для этих дел?..
– Предлагаешь скрыться от НКВД на лесосплаве? – догадался Степан.
– Оборони Бог, чего-то предлагать! – словно испугался Колоколкин. – Собственной головой, Егорыч, кумекай. А об этом разговоре забудь крепко и навсегда. Ненароком проговоришься – хана нам с племянником. Поверь, мы тебе зла не желаем.
– Спасибо, Михалыч…
Ранним студеным утром следующего дня Степан Иготкин и Темелькин, закинув за спины котомки с разобранными ружьями да провиантом, навсегда покинули Лисьи Норы.
