Но почему созданная Богом свободная воля недостаточно стремится? Почему она недостаточно любит или хочет? Не отвечай: – потому, что недостаточно разумеет, – ибо тогда придется тебе снова отвечать на подобный же вопрос: – почему она недостаточно разумеет? – и окажешься ты не в лучшем, чем прежде, положении. К тому же такой ответ заставил бы нас допускать в первичном творении Божьем и лучшем образе Всеединого отсутствие единства и какое-то различие воли и разума, чего да не будет! Первобытие твари не воля, как свобода выбора, и не воля, отвлеченная от разума, и не разум, отвлеченный от воли; оно – неточное единство воли и разума. И в этом неточном единстве бытия, разума и воли, столь красиво отражающем Троицу, не можем мы и помыслить какую-либо обусловленность: оно, подобно Богу Всесвободному, само себя определяет, свободное, как ничем, никем и даже Богом не обусловленное, необходимое, как живущее собою самим. Первоисточное влечение самоосновно и самообусловленно, и в этом великая краса его. «Почему я люблю», – спрашивал св. Бернард Клервосский, и отвечал он себе самому: «Люблю потому, что люблю». Вот самый лучший и самый благочестивый ответ! – Почему стремится свободно-разумное «я»? – Да потому, что стремится, или, если хочешь, потому, что оно образ Божий, а Бог стремится и стоит не «почему» и не «для чего». – Нелеп вопрос: – Почему «я» стремится? – как нелеп и другой: – Почему оно существует? – Но не столь же ли нелепым будет и третий: – Почему «я» недостаточно стремится? – Если недостаток стремления есть вина, а мы хорошо знаем это, он должен быть свободным (с рабов Бог ответа не спрашивает), свободен же он только тогда, когда он самоосновен или безосновен.
Неизреченное и непостижимое Божество есть «движение стойкое и стояние подвижное». Бог как бы бесконечно быстрое замкнутое в себе самом, т. е. круговое, движение, которое по причине бесконечной быстроты своей есть в то же самое время полный, истинный и живой покой. Соделывая Себя постижимым, т. е. творя Себя, как теофанию, в творимом им относительном, Бог как бы развертывает, развивает Себя в Божественно-тварные обнаружения. Поэтому всё тварное есть подобное Богу движение Богом, в Боге и к Богу, но движение относительное, т. е. не бесконечно-быстрое и, следовательно, не сверхвременное, а временное. В тварном становит Себя Бог, но становит не в полноте Своей, относительным не вместимой, не в сверхвременности и сверхпространственности Своей, а во временной и пространственной внеположности всего Им творимого, могущего вместить
