Что-то екнуло в груди милиционера. Он сличил фотографию на удостоверении с лицом сидевшего за рулем. Попросил выйти из машины. Водитель подчинился. То же сделал и пассажир – черноволосый мужчина несколько старше его, но слабее физически.
Водитель был среднего роста, с мускулистыми руками и накачанной регулярными занятиями в тренажерном зале шеей. У него было обычное лицо, ничем не выделяющееся из сотен других. Сутулостью он не страдал. Взгляд серых глаз – безразличен ко всему происходящему.
Инспектор попросил открыть багажник. Тот безропотно сделал это. В багажнике, кроме запаски, домкрата и ремкомплекта, ничего не оказалось. Бегло осмотрев салон, он вернул водителю удостоверение, записал в блокнот номер машины и пошел встречать подъезжающую «Ниву».
Мужчина с рыжими волосами сел на водительское место, вырулил на дорогу и резко нажал на педаль газа. Темно-синий «шевроле» сорвался с места и через несколько секунд скрылся за горизонтом.
В том, что на противоположной стороне поляны – убегавший от них человек, Антонов не сомневался. Укрывшись за сваленной сосной, он достал из кобуры пистолет. «Только бы Кочетов не спорол горячки. А Баргут, кажется, ранен».
– Кочетов, не стрелять! Будем брать живым, – крикнул Антонов и получил в ответ с другой стороны поляны три пистолетных выстрела. «Хорошо, – подумал Антонов. – Итого четыре». Он снял фуражку и выставил ее над стволом: звонко щелкнул еще один выстрел. Посыпались розовые крошки коры. Пуля увязла в стволе сосны. «Пять», – прошептал Антонов и показал фуражку в другом месте. Раздался очередной выстрел, фуражка упала, и Антонов прижался к земле, соображая, как перехитрить бандита. Он прополз вдоль сосны к тому месту, где в разные стороны торчали вырванные из земли корни, и чуть-чуть выглянул из-за них. В их створе он увидел край плеча, высунувшегося из-за укрытия беглеца. Антонов тщательно прицелился и выстрелил. Над поляной раздался душераздирающий стон. Антонов отполз на полшага назад. Полежав так секунды две, он приподнялся, чтобы развернуть свое туловище и вернуться на старое место, и не успел вновь прильнуть к земле. На другом конце поляны прозвучали два выстрела, и бедро левой ноги Антонова обожгло, словно раскаленным железом.
Когда на вызов Кочетова – подергивание за поводок – Баргут никак не ответил, Андрей чуть не закричал и хотел уже вскочить с земли. Но в тот миг, когда он, до крови прикусив губу, сжал цевье автомата, откуда-то слева и сзади раздался голос начальника заставы, и Кочетов на секунду задержался в своем укрытии, услышав вслед за властной командой Антонова три выстрела. Все последующее он помнил смутно. Отчаяние от мысли, что Баргут убит, расслабило его. Он смотрел перед собой, ничего не видя, кроме жалобных глаз собаки. «Что делать? Что предпринять?» Он пожалел, что рядом нет Кравцова, который несомненно принял бы сейчас верное решение. Андрей почувствовал, как постепенно его выпускает из своих объятий нахлынувшая слабость. Он вспомнил о приказе Антонова и, повернувшись в ту сторону, откуда несколько минут назад раздался голос начальника заставы, вполголоса проговорил:
