— Ну, до этого не дойдет, — ответил Вэньсюань и, чтобы успокоить несчастную женщину, через силу улыбнулся.
— Я слыхала, что Доуюнь пал и японцы всего в нескольких ли от Гуйяна, — тихо рассказывала госпожа Чжан, словно боясь, что ее услышат. Говорят, будто в Сычуань можно войти, минуя Гуйян. Помогите нам!
— Не верьте слухам, госпожа Чжан, — успокаивала ее Шушэн.
— Все в панике, муж мой совсем растерялся, пьет с горя водку. Да и как тут не волноваться? Ну, спасибо вам. — На бледном, морщинистом лице госпожи Чжан появилась улыбка.
— Шушэн, это правда? — равнодушно спросил Вэньсюань, когда соседка ушла, будто все это его не касалось.
— Точно не знаю, только управляющий Чэнь советовал не мешкая собираться, — с напускным спокойствием ответила Шушэн.
— А куда надо ехать? — едва слышно спросил муж.
— Как будто в Ланьчжоу. Сегодня будет известно. Управляющий намерен взять меня с собой, — так же тихо ответила Шушэн и отвела глаза.
— И ты поедешь? — растерянно спросил он.
— Скорее всего, нет, — задумчиво проговорила жена.
— А можно не ехать?
— Конечно. Я совершенно свободна, могу отказаться, но у Чэня добрые намерения.
— Если ты уедешь, что будет с мальчиком? И с Сюанем? — вмешалась в разговор мать.
— Ведь я не дала еще согласия, — ответила Шушэн. Слова матери ее не рассердили.
— Но и не отказалась.
— Вообще не известно, можно ли будет уехать. Пока это все разговоры. — В голосе Шушэн звучала грусть, но она старалась казаться спокойной.
— Видно, тебе очень хочется бросить нас. Знаю я тебя, — не отставала мать.
Шушэн ничего не ответила и села на постель к Вэньсюаню. Она заметила в его глазах слезы, молча взяла его руку в свою и после некоторого раздумья проговорила:
— Я не уеду.
— Я знаю. — Он растроганно кивнул. — Спасибо тебе. — Но через некоторое время тихо сказал: — Нет, ты должна ехать. Что тебя ждет со мной? Ведь я, можно сказать, человек конченый.
— Ты не должен так говорить. Просто такое стечение обстоятельств. Главное сейчас — выздороветь. Ты тоже измучился за эти два года. — Шушэн, как могла, утешала мужа.
— Один я во всем виноват! Находят же какой-то выход другие.
— Все оттого, что ты слишком добр, — улыбнулась жена. Она любила мужа и жалела его…
«Слишком добр» — он так устал от этих слов, они больно ранили сердце, хотя жена вовсе не хотела его обидеть. И ему в голову снова пришла все та же часто мучившая его мысль: «Я рад бы стать другим, да не могу — так, видно, на роду написано». Стоило ему так подумать, как сразу исчезла тревога и желание спорить. Все эти годы ушли на решение этого вопроса… Он тихо вздохнул.
