Зима прошла как дурной сон. Наступила весна. Теплый ветер разогнал густой туман. Повсюду с надеждой обсуждали вести с фронта. Но в жизни Вэньсюаня не произошло никаких перемен. Состояние его то улучшалось, то ухудшалось. Когда становилось лучше, он выходил подышать свежим воздухом, когда хуже — целыми днями лежал в постели. Мать, как и прежде, варила еду, убирала, готовила лекарства. Раз в две недели приезжал Сяосюань, рассказывал о школе, внося разнообразие в монотонную жизнь, но после его отъезда комната казалась вымершей. Шушэн писала раз в неделю и раз в месяц переводила деньги. В ее коротких письмах Вэньсюань старался прочесть между строк, понять, что у Шушэн на сердце, его мучило беспокойство. Но она без конца твердила, что занята. Он ей писал часто, стараясь не сообщать о плохом и несколько приукрашивая действительность. Письма были его единственным занятием, они заполняли пустоту в жизни.
День стал длиннее и тянулся невыносимо долго. Ему казалось, что скоро он лишится способности разговаривать. Стоило простыть, и голос становился каким-то надтреснутым. Мать еще больше постарела и почти не говорила. Нередко они часами сидели молча, случалось, Вэньсюань за день произносил всего лишь несколько слов.
Время тащилось, как тележка, которую толкает больной, и казалось, вот-вот остановится. Однако Вэньсюань все еще жил, чувствовал, думал. Нередко напоминала о себе ноющая боль в левом легком, по ночам он потел, кашлял, иногда кровью. Радость и веселье канули в прошлое, остались мученья. Он не роптал на судьбу. Молча влачил жалкое существование, идя навстречу мрачному будущему. Он почти не разговаривал, чтобы не слышать свой сиплый голос. Иногда в порыве отчаяния он вздыхал украдкой от матери.
Дни становились все длиннее, а силы у Вэньсюаня убывали. Но умереть ему не давали: Шушэн уговаривала терпеливо ждать ее, а Чжун обещал найти работу. Мать приносила китайские и европейские лекарства, и хотя он не верил в них, послушно принимал, чтобы мать не огорчалась. Однажды, уступив его просьбе, она повела его в больницу, где им пришлось прождать три часа. В приемной было полно народу, а на улице холодно — дело было зимой. Врач равнодушно посмотрел на него, попросил раздеться, пощупал пульс, простукал грудную клетку; нахмурившись, велел одеваться, выписал рецепт и сказал, что на следующей неделе надо пройти обследование. Конечно, неплохо бы сделать рентген, но это удовольствие дорогое. В справочной Вэньсюань осведомился, сколько стоит обследование, и лишь прищелкнул языком. После этого он еще раз побывал в больнице, и врач велел ему прийти на следующей неделе. Вэньсюань прикинул, что все это очень дорого, и решил больше не ходить в больницу. «Чему быть, того не миновать, — сказал он сам себе, — на все воля Неба!»
