Наконец подвезли сухой хворост, и костер заполыхал, с каждой минутой набирая силу Сквозь языки пламени и клубы черного дыма еретик по-прежнему упрямо смотрел в небо.
— Хотите спастись? — неожиданно прозвучал рядом чей-то спокойный голос. Разумеется, это начинался бред, и еретик, все так же глядя в небо, мысленно произнес: «Конечно, хочу, но…»
Мысль оборвалась на полуслове.
— Исчез! — крикнул кто-то. — Смотрите, его нет!
Толпа взволнованно зашумела, но костер уже полыхал вовсю, и в огненном смерче уже было не разглядеть ни столба, ни привязанного к нему еретика.
— Смотрите, кто к вам пожаловал, — прервал размышления собеседника Миклош. Иван оглянулся и тихонько присвистнул. От дверей по проходу между столами неторопливо шагал доминиканский монах.
— Почему ко мне? Скорее к вам, Миклош.
— Я думаю, к вам.
— Почему?
— В отместку за отца Мефодия.
— Спорим, ошибаетесь?
Спорить было некогда. Монах подошел к их столу и остановился. Монах как монах. Мантия до пят. Седые коротко остриженные волосы. Бледное, сужающееся книзу лицо. Бородка, усы.
— Was habe ich gesagt?[15] — возликовал Миклош.
— Синьоры говорят по-немецки? — обрадовался монах. — Добрый день.
— Добрый день — закивал Иван. — Guten Tag. Good day[16].
Монах недоуменно пожал плечами и перевел взгляд на Миклоша.
— Синьоры не станут возражать, если я разделю с ними трапезу?
— Синьоры возликуют! — засуетился Иван. Вскочил, пододвинул монаху кресло. — Милости просим, ваше святейшество. Премного нас обяжете.
Фраза была выдана по-русски, монах наверняка не понял ни слова, но жест был достаточно красноречив, и монах, улыбнувшись, принял приглашение.
Иван покосился на венгра. Тот хранил благопристойное выражение лица, но глаза так и искрились весельем.
— Синьор итальянец? — галантно осведомился Иван на немецком.
— Да, — кивнул монах.
— И синьора, разумеется, зовут отец Юлиан?
— Не угадали, — улыбнулся монах. — Меня зовут Джордано.
— Джор… А, ну да, конечно! — спохватился Иван. — Джордано Бруно. И как я сразу не догадался?
— Откуда вам это известно? — изумился монах.
— От верблюда. — Иван опять перешел на русский.
— Не удивляйтесь, синьор Джордано, — поспешил вступить в разговор Миклош и под столом толкнул Ивана коленом. — Мы тут все друг о друге знаем. Скоро вы в этом убедитесь.
Монах все еще не мог оправиться от изумления.
— Что будете есть? — продолжал венгр. — Спагетти?
— Да, — машинально согласился монах.
— И глоток-другой кьянти?
— Синьор угадывает мысли? — Монах начал понемногу приходить в себя.
