— Верно, — кивнул Руперт. — Почти слово в слово. Итак, куда вы попали… Экспресс «Надежда», — он помолчал, видимо, подбирая нужные слова, — это лаборатория, испытательный полигон, музей и… зверинец. К сожалению, в вашем языке нет слова, которое объединяло бы все эти понятия.
— А в вашем? — не выдержал Иван. Гость дернул щекой.
— В нашем есть. Но об этом позднее. Вопрос второй: зачем вы здесь.
— Можете не отвечать. — Иван сел в кресло и вытянул ноги. — На этот вопрос вы уже ответили. Музейный экспонат, обитатель зверинца, подопытное животное. Так?
— Приблизительно. — На лице Руперта промелькнуло что-то похожее на сочувствие. — У вас ведь тоже есть лаборатории и ведутся эксперименты над живыми существами. Примерно то же и здесь. Другие масштабы, методология, задачи и цели. Суть та же.
— Понятно, — буркнул Иван. Не нравился ему этот добровольный консультант. То ли внешностью, то ли фактом непрошеного вторжения. Так и подмывало взять за шиворот и выставить в коридор. — Вы сказали «приблизительно». Самолюбие мое щадите?
— Самолюбие, самолюбие… — В голосе собеседника проклюнулось беспокойство. — Извините, не понимаю.
— И не надо. — Иван почувствовал себя увереннее. — Продолжайте.
— Я, собственно, закончил. — Руперт поерзал в кресле, поправил узелок галстука. — Если вас интересует что-то еще…
— Интересует. — Иван облокотился на стол, не сводя глаз с собеседника. Теперь лицо Руперта уже не казалось отталкивающим. И постная мина, если вглядеться, была результатом неуловимого смещения пропорций: не то нос длинноват, не то щеки слишком опущены. И что самое странное — лицо это действительно было знакомо Ивану. — Многое интересует. Но сначала вопрос приват кого, если хотите, порядка. Вы-то сами как здесь очутились?
— Я здесь работаю.
— Даже так?
— Не верите?
— Отчего же, верю. Свой человек здесь, стало быть?
Руперт неопределенно повел плечом.
— По пути сюда, — Иван кивнул в сторону коридора, — я вспомнил, что забыл спички на столе. Вернулся в столовую, а там ни души. Эго как прикажете понимать?
— Проще простого. — Выражение лица Руперта в эту минуту можно было назвать улыбкой. — Кто-то из ваших мудрецов, не помню, кто именно, сказал: в одну и ту же реку нельзя войти дважды…
— А попроще нельзя?
— Нет. Проще уже некуда.
— Знаете, что я сейчас подумал?
— Конечно. Чего ом приперся? Какого черта ему от меня надо?
«Стоп! — приказал себе Иван. — Ни о чем не думать. Забить мозги какой-нибудь чепухой». И он мысленно замурлыкал первое, что пришло на ум:
