Стихи. Книга пятая | страница 20
Он улыбнулся нам победно и легко
И просияв лицом, назвался рококо.
Движенья звучные взмывают, хорошея,
Угроза лёгкая, укор и утешенье.
Там чудо светится, и ангелы поют,
И в тихой радости присутствует уют.
Проделки юных нимф изменчивы, как память,
Свежее облачка клубится белый камень,
Судьба записана размеренно и чисто
Изящным почерком седого органиста,
И тени синие бегут под потолок,
И в пальцах светится альпийский холодок.
1980
«Это — лето блаженствует, пенясь…»
Это — лето блаженствует, пенясь,
Это — воля колёсных осей,
Это — тень под навесом кофейни
Или — поезд из Вены в Марсель.
Пробегает по аркам высоким
Молодой, как лавина, гудок,
За окном наливается соком
Виноградная гроздь городов.
Переплавив концы и начала
В этой солнечной буре картин,
Уплываем от близких причалов
И к далёким истокам летим.
1980
«Скажу о Зальцбурге — в тени альпийской выси…»
Скажу о Зальцбурге — в тени альпийской выси,
С хрустальной каватиной на устах
Являются фигурные кулисы
И длится иронический спектакль.
Скажу о Зальцбурге — старинного закала
Железо в кружеве сияет синевой,
И замыкает тишину квартала
Барочный выступ церкви угловой.
Скажу о Зальцбурге — о ласточках косящих,
О сумерках с просторным янтарём,
И город весь, как театральный ящик,
Из музыки и камня сотворён.
1980
«Уют без адреса и срока…»
Уют без адреса и срока —
В альпийской хижине — тепло,
Улыбок тихое барокко
Плывёт на горы сквозь стекло.
Стреляет пламя очага,
Горят наплывы скипидара
И про альпийские луга
Поёт альпийская гитара.
1980
Между поездами
Там шпалы параллельные бежали
И синий лес в упрямый камень врос,
Умел июнь, играя падежами,
Зарифмовать грозу и паровоз.
Умел и женственность понять в разрезе
Барочного кипенья облаков,
И холодеть на кованом железе,
На синеве скульптурных потолков.
1980
Брюссель утром
Полотно загрунтовано густо,
Город этак повёрнут и так —
Серебристая дымка искусства
Проступает сквозь старый чердак.
Пробуждается голубь и школьник,
Мостовые дрожат серебром,
И бельгийская готика колет
Облака заострённым пером.
Этот голубь, воркующий гулко,
Дописал очертания крыш,
И на каждом углу переулка
Сквозь Брюссель проступает Париж.
Каждый угол меняет картину,
И любой насыщается вкус —
Эй, художник, ломай перспективу,
Покажи небывалый ракурс.
Но Брюссель остаётся Брюсселем
Под любым небывалым углом —
Он на дальнюю точку нацелен
И в бессмертье, как рыцарь, влюблён.
1980
Мюнхен
От летнего дождя влажна бумага,
Свежа листва и окроплён асфальт —
Вчера мне Мюнхен подан в ритме шага,
В меня струится каменная даль.