— Ну, спасибо! Вот расскажу своим друзьям танкистам, не поверят, наверное.
Я переобулся, стало так приятно ногам, будто они, эти портянки, были пуховые. Тепло, сухо.
— Теперь можно и в путь-дорогу.
— Никуда вы не пойдете в такую пору. И так полночи ходили, — говорит Галя.
— Останьтесь, — просит Зоя. — Я бы на вашем месте осталась. Утром мы вас проводим.
Уговорили, остался. Мне и самому не хотелось уходить от них. Где я встречу еще такую землянку! С такими милыми девушками.
Они разместились на одной стороне нар, а я на другой. От печурки тепло, землянка озаряется тлеющими углями.
— Трудно вам, девчата, на войне?
— А где теперь легко? — говорит Галя. — Здесь мы хоть сыты. Сами попросились на фронт.
Мне показалось, что кто-то проходил мимо землянки, но вдруг остановился, слушает. Спускается по ступенькам, вытирает ноги о еловые ветки.
— Можно к вам?
— Мы уже спим, товарищ старшина.
— Я на минутку. — Он все же заходит. Смотрит на мои сапоги у печурки, ждет, что девушки скажут, но они молчат, — Что это за хлюст у вас тут появился?
— Это гость… Танкист с передовой. Мы его давно знаем. Комсорг полка!
— Сейчас побачим. — Старшина полез в карман за зажигалкой, присветил ею над самым потолком, как свечой, чтобы лучше было видно.
Я стал объяснять, как попал сюда, говорю, что мне надо дождаться утра, а потом буду добираться до штаба корпуса. Пусть он не беспокоится.
— Не мое дело. Командир батареи запретил. Поднимайтесь.
— Хорошо, я уйду. Только не шумите, ради бога.
Девушки уговаривали его тоже, но старшина был неумолим. Только крутил огромной головой запорожца и повторял:
— Командир батареи запретил.
Я видел, что ему доставляло удовольствие выдворять меня из землянки девушек. Не понимает, что их никакой охраной не уберечь, если они втайне что-то задумают.
Натягиваю сырые сапоги, которые распарились, потяжелели, стали мягкими и скользкими, надевать их неприятно. Старшина наблюдает, хладнокровно выдерживает, хотя я медлю, задерживаю его.
— Идите, я сейчас выйду, — говорю я ему. Мне не хочется прощаться с девушками при нем.
Он молча удалился, стоит у землянки, ждет.
— Девушки, я, видимо, подвел вас?
— Нет, что вы!
Конечно, подвел. Утешаю себя тем, что женщины в любых случаях умеют за себя постоять.
— Жаль, — говорю я им. — Ну и старшина у вас!..
— Да он не такой уж плохой, — отвечает Галя.
— Заходите на обратном пути, — говорит Зоя. — Мы вас будем ждать! Запишите номер нашей полевой почты… — Голос у нее тихий, каждое слово проникает до сердца. Хочется сказать ей что-нибудь хорошее.
