— Спасибо!
— Не за что! — усмехнулся он. В душе он все же гордился, что его танкисты после ранения старались вернуться в свой полк. Не любили бы командира полка — не тянуло бы их сюда.
Подполковник сел в «виллис», подозвал меня:
— Слушай-ка, Михалев… На днях мы похоронили своего комсорга. Не мог бы ты его заменить? Временно.
Я растерялся.
— Надо поработать, — говорит командир полка. — Зайди к замполиту гвардии майору Нефедову, скажи, что я прислал.
— Слушаюсь.
Он приказал водителю выезжать в голову колонны. А я так и остался на обочине дороги. Окончательно растерянный. Я ведь мечтал снова сесть в танковую башню.
Отдельный танкосамоходный полк приравнивался к бригаде. Замполит майор Нефедов, молодой, почти моего возраста, с огненной шевелюрой и розовыми губами, встретил меня недружелюбно. Я ему сразу сообщил, что соглашаюсь поработать комсоргом только потому, что сейчас меня не могут посадить на танк.
— Что это за работа из-под палки! Лучше уж и не браться. Надо по призванию.
— А разве война — тоже по призванию?
— Война, конечно, нет. А вот военно-политическое училище я сам избрал для себя.
— Неужели бы вы отказались, если бы вас в танковое послали?
— В танковое не отказался бы! — Он улыбнулся и вроде примирился.
Может, он и взял меня комсоргом только потому, что я с ним так откровенно поговорил.
К нам в полк майор Нефедов прибыл из гвардейской танковой бригады, где он был помощником начальника политотдела по комсомолу. Говорили, будто командир полка сначала возражал, хотел взять к себе кого-то посолиднее, но его убедили — парень хороший, сибиряк. А может, такого конфликта и вовсе не было, потому что подполковник Огарков и «золотой замполит», как все звали майора, жили и работали в согласии.
Волосы у него были не рыжие, а огненные. Голова светилась, как факел. Лицо продолговатое, в веснушках, острый нос, а глаза цвета неустоявшейся осени — тоже с золотинкой. Девушкам он нравился. Особенный, непохожий на других. Но он рано выбился в руководство, стеснялся той простоты, с которой обращались друг с другом танкисты ротного звена. Он всегда был занят важным делом, всегда думал о том, как бы в части не случилось ЧП. Да и хотелось, видимо, показать, что он хоть и молодой, но не хуже других, выдвиженец комсомола.
— Так чем же мне заниматься, товарищ гвардии майор? — спросил я у него.
— Чем? — улыбнулся он. — Присматривайся пока. Лучше ничего не сделать, чем испортить. Не все ведь переделать потом можно.
